Футбольный Моцарт. Часть V
Тренер сборной Германии Зепп Хербергер несколько раз приглашал Футбольного Моцарта в свою команду. Он понимал, что без дирижера новый коллектив, собранный из Вундертим и бундестим, будет напоминать лебедя, рака и щуку. Однако Маттиас вежливо отказывался, ссылаясь на давнюю травму колена и преклонный возраст: "Мне давно пора на пенсию, какой там футбол", – утверждал Синди. Старый Лис прекрасно понимал, что к чему: "После нескольких попыток убедить его изменить свое решение я убедился в том, что главными мотивами отказа Синделара играть за сборную Германии были политические. Он испытывал страх и отвращение к тому, что творилось в его родной стране".
Нацисты оперативно расправились с австрийским футболом. Все профессиональные договоры аннулировались по решению от 31 мая 1938 года с незамедлительным исполнением. Также началось преследование евреев. "Аустрию" тоже зачислили в еврейские команды. Большинство игроков и функционеров клуба предусмотрительно сбежало за границу. А те, кто остался в Вене, очень скоро об этом пожалели. Маттиас же не думал идти на поводу у нацистов. Когда новое руководство клуба запретило игрокам общаться с уволенными еврейскими работниками "Аустрии" (которую уже успели переименовать в "Остмарк"), то Синделар отказался исполнить этот дурацкий приказ. При встрече с экс-президентом Эмануэлем Шварцем Синди заявил: "Наше новое руководство запретило мне с вами общаться. Но знайте, что я всегда буду с Вами разговаривать, Герр Доктор".
В августе 1938 года Маттиас снова бросил перчатку режиму. Синди решил купить кафе. Футболист мог взять его за копейки, из-за того, что прежним владельцем был еврей Леопольд Дрилль. А нацисты просто отбирали у них имущество, оставляя несколько марок на чай. Наш герой заплатил Леопольду хорошую цену: 20 000 марок. Власти, скрипя зубами, проглотили и эту пилюлю.
23 января 1939 года в Вене, в доме на Аннагассе 3, обнаружили два обнаженных тела. Мужчина был уже мертв, им оказался Маттиас Синделар. Женщина – еврейка (по другой версии итальянка) Камилла Кастагнола, с которой Синди познакомился несколько недель назад. Женщина была в коме, из которой, к сожалению, не смогла выйти. Официальной причиной смерти было объявлено отравление угарным газом. Следствие установило, что соседи за несколько дней до трагической случайности жаловались на неисправный дымоход. Но никто не хотел верить в официальный вердикт. Появились слухи, что в такой необычный способ Синди решил выразить протест против коричневой чумы, распространявшейся Австрией. Существует еще более романтическая версия. Камилла, экс-проститутка, которой Синди пообещал на ней жениться, узнала, что ее любимый так же, как и раньше, не пропускает ни одной юбки, и вскоре ее бросит. Поэтому она решила умереть в объятиях Синделара, решив навсегда запечатлеть миг счастья. Сначала она убила Маттиаса, а потом себя. Также кто-то вспомнил о сутенере, а заодно альфонсе Камиллы, который будто бы не смог смириться с тем, что его бывшая подопечная решила завязать, а потому убил любовников в их гнездышке. Некто утверждал, что Синди доигрался. Футбольный Моцарт напрочь проигрался в казино и задолжал очень серьезные суммы людям, с которыми нельзя шутить.
Но большинство видело в смерти Синди нацистскую руку. Новая власть будто бы не могла простить ему те фокусы, которые он иногда выкидывал. На Футбольного Моцарта в гестапо имелось увесистое досье, где Маттиаса называли "социал-демократом" и "чешским националистом". Также нацисты отмечали, что среди его друзей и клиентов почему-то большинство составляют евреи. Один из знакомых Синди, Эгон Ульбрих, утверждал, что официальный вердикт о смерти Маттиаса был сфальсифицирован. Дело в том, что если бы оказалось, что Футбольный Моцарт решил свести счеты с жизнью или, что его убили, то он бы не претендовал на помпезные похороны за государственный счет. Чиновнику дали взятку, и он закрыл глаза на подозрительные обстоятельства смерти Маттиаса. Больше 15 тысяч человек пришли на похороны Синделара. Национал-социалисты попытались сделать из похорон очередную свою демонстрацию. Однако очень скоро они вышли из-под контроля, превратившись в последний массовый протест австрийцев против нацистов.
Уже упоминавшийся нами Альфред Полгар так написал о смерти Маттиаса: "Синди был сыном и гордостью этого города до последнего своего дня. Он был настолько неразрывно с ним связан, что тоже должен был умереть, когда видел, как умирает его город. Играть в футбол в угнетенной, сломленной, измученной родине – значило обманывать себя. А как Маттиас мог жить без футбола, ведь для него жизнь без футбола – ничто". Очень красивые слова. Но они ни на сантиметр не поднимают таинственный покров, которым окутана смерть Синделара. С уверенностью можно сказать, что кончина лучшего австрийского футболиста оказалась столь же загадочной, как и у другого австрийского гения, с которым часто сравнивали Маттиаса – Вольфганга Амадея Моцарта.
