Футбольный Моцарт. Часть І
Киношедевр Милоша Формана «Амадей» начинается блестящим эпизодом. К престарелому Антонио Сальери, упеченному в сумасшедший дом, после попытки самоубийства приезжает священник. Духовное лицо просит прославленного композитора покаяться, если он действительно убил Моцарта, заявляя, что итальянец таким образом сможет успокоить своих внутренних демонов. Но синьор Антонио решает устроить священнику небольшой экзамен. Композитор спрашивает духовника, хорошо ли он разбирается в музыке, тот отвечает, что немного (разве в те времена в Вене могло быть по-другому?). Тогда, вспомнив свой звездный час Сальери, начинает играть одно собственное произведение, надеясь, что священник уж точно должен его знать. Однако тот разочарованно покачивает головой.
Правда, на этом Антонио не остановился и решил сделать вторую попытку. Словно помолодев на несколько десятков лет, итальянец очень эмоционально сыграл еще одно свое произведение. Но действие «эликсира молодости» продолжалось недолго. Ответ священника был для Сальери столь же обескураживающим. Раздосадованный маэстро выпаливает: «Разве Вы не можете вспомнить ни одной моей мелодии? Ведь я был самым знаменитым композитором Европы». И тут Антонио понимает, что «самый известный» еще не значит «самый узнаваемый». Сделав хитрое выражение лица, он готовится сыграть очередной музыкальный фрагмент. Священник, напоминающий школьника, не выучившего урок, готовится к продолжению экзекуции, понимая, что теперь его ничто не спасет от двойки. Однако тут происходит чудо. Священник по первым аккордам узнает мелодию, и даже начинает подпевать. Священник, у которого неожиданно прорезался дар речи, говорит:
- Да. Это я знаю. Прелестно. Простите, я не знал, что это тоже ваше.
- Нет. Это не я. Это был Моцарт – чуть не заплакав, ответил прославленный Сальери.
… Однажды увидев игру Маттиаса Синделара, ее невозможно было забыть. Несмотря на свое тщедушное телосложение, за которое он получил прозвище «Бумажный человек», австрийский центрфорвард, благодаря удивительному дриблингу, легко оставлял в дураках всю защиту соперников. Но главным козырем в арсенале Маттиаса был уникальный игровой интеллект. «Синделар напоминает мне шахматного гроссмейстера. Настолько тщательно он взвешивает каждое свое решение. Он всегда на ход впереди соперника. Как бы ни ответил противник, можно быть уверенным, что Маттиас найдет лучшее решение, которое станет неприятной неожиданностью для соперника», – писал театральный критик и футбольный болельщик Альфред Полгар (неудивительно, что трудно удержаться от шахматных аналогий с такой-то фамилией). Сложно было найти футболиста в 20-х-30-х годах, дирижировавшего игрой команды с такой же эффективностью, как Синделар. Благодаря своим сольным концертам он и получил еще одно прозвище – «Футбольный Моцарт». К сожалению, жизнь футболиста оказалась такой же короткой, как и у прославленного композитора.
Матей Шинделарж родился в небольшой деревушке Козлов, что в Моравии, на территории тогдашней Австро-Венгерской империи. Некоторые авторы, писавшие о Футбольном Моцарте, утверждали, что у него были еврейские корни. Однако они не привели никаких убедительных указаний принадлежности лучшего австрийского футболиста в истории к народу Давида. На самом деле, практически, как и все жители Козлова, Ян Шинделарж и его жена Мария являлись католиками. Отец работал каменщиком (по другой версии кузнецом), а мать присматривала за четырьмя детьми. Как правило, финансы в семье Шинделаржов пели романсы. Из-за этого глава семейства в один момент понял, что в Козлове ему ничего не светит. Как и для любой провинциальной австро-венгерской семьи, желающей прочно стоять на ногах, ее путь лежал в Вену.
Свой третий день рождения Матей праздновал уже в столице одной из самых могущественных империй мира. Правда, семье Шинделаржов было не до праздников. Они поселились в крохотной квартирке в квартале Фаворитен. Этот квартал был напрочь лишен столичного лоска. Шинделаржи очень скоро поняли, что Вена это не только блестящие дворцы и балы. Да и деньги тут заработать оказалось совсем непросто. Отец вкалывал на кирпичной фабрике как проклятый, зарабатывая на кусок хлеба. Однако этого не хватало. Для того, чтобы слиться с местными, Шинделаржи стали Синделарами, а Матей – Маттиасом. Но акцент продолжал выдавать нашего героя. Дети соседей часто из-за этого насмехались над Маттиасом. Но, когда они встречались на венских пустырях, гоняя самодельный мяч, сшитый из тряпок, то последним смеялся наш герой.
В 1917 году семью постиг нокаутирующий удар, от которого, казалось, Синделарам уже не удастся подняться – отца Маттиаса перемолола мясорубка Первой мировой войны. Мальчику пришлось осваивать профессию слесаря. Правда, он делал это без особого энтузиазма. А вот когда у него в ногах оказывался футбольный мяч, то Маттиас преображался. Появлялась искра в глазах, и он начинал крушить защиту соперника. В 1918 году, когда Австро-Венгерская империя уже дышала на ладан, Маттиасу повезло. Он попал на карандаш Карлу Вайману, работавшему преподавателем физкультуры, а заодно подрабатывавшему скаутом многих венских футбольных клубов. Вайман порекомендовал «Герте» талантливого паренька, напророчив ему великое будущее. Руководство клуба поверило Карлу на слово и ни разу об этом не пожалело. Матиас тоже получил предложение, от которого не мог отказаться. Синделар понимал, что благодаря футболу он может пробиться в люди и получить то, о чем всегда мечтал – много денег.
Продолжение следует...
