Алессандро Дель Пьеро: "Не хотел быть тренером, но..."
Легендарный футболист Алессандро Дель Пьеро специально для Corriere dello Sport пообщался с бывшим мэром Рима Вальтером Вельтрони.
- Сандро, когда ты понял, что станешь футболистом?
- Мне было тринадцать. Мои родители сказали, что я еду в Падову, играть там. Город находился в восьмидесяти километрах от Сан Вендемьяно, где мы жили. Это было настоящее путешествие. Я, еще ребенок, стал жить один. Точнее, с 14 другими ребятами, но без родителей. Честно скажу, мне никогда не было страшно. Это приключение меня только радовало. Я знал, что ступил на путь, который пройду до конца, мой путь.
- Ты отчетливо помнишь момент, когда родители сказали тебе, что пора уезжать?
- Мой брат уже два года жил в Генуе, он тоже играл в футбол. Так что я знал, что рано или поздно это произойдет. В окрестностях постоянно было много скаутов, которые искали перспективных детей. Наша коммуна - Монтебеллуна - была кузницей талантов. Помню, мама и папа позвали меня и начали издалека: "Знаешь, появилась возможность, но тебе придется уехать далеко от дома...". Я посмотрел на них и сказал: "Я готов, хоть сейчас". Потом узнал, что за год до этого меня хотели видеть в Торино. Но мне было двенадцать лет, родители думали, что я слишком маленький, чтобы отпускать меня.
- Какой был твой первый номер?
- Семерка. Я дебютировал под ним. И потом играл на чемпионатах мира, он приносил мне удачу. В Падове я много выступал с девятым номером и лишь потом взял десятый. Это самый желанный номер для футболиста, все о нем мечтают. Его носят лучшие, те, в ком встречаются фантазия и гениальность, дриблинг и видение игры. Десятка - это метод понимания футбола.
- Ты сохранил футболку из Берлина, где Италия выиграла чемпионат мира?
- Сохранил? У меня есть вся форма: майка, шорты, гетры. Это одно из самых лучших воспоминаний о моей карьере. А еще футболки, в которых я делал первые шаги в профессиональном футболе - белые, Падовы. Знаете, я ведь не был похож на современных игроков, которые меняют команды каждый год. У меня было только три клуба: Сан Вендемьяно, Падова и Ювентус, которому я отдал 19 лет. И сборная. Сборная, конечно, стоит на ступень выше всего остального. Даже еще выше.
- А какую из форм Ювентуса ты бы выбрал?
- Ох... Я провел в Турине много времени, с Юве связано много радостных моментов, много разных историй. Возможно, ту, в которой выиграл первое скудетто или первую Лигу чемпионов. Первые победы всегда особенные. Но я также вспоминаю Серию Б, наше падение и возрождение, а еще последнее скудетто - мой цикл в Юве закончился на великолепной ноте.
- Поговорим об этом, о твоем прощании с итальянским футболом.
- Этот день я не могу, да и не хочу забывать. Я был опустошен, эмоции били через край: радость, наслаждение, ностальгия. Год был очень сложным, я мало играл, но забил решающие голы. Когда уходил с поля, на старте второго тайма, то почувствовал, как ком подкатывает к горлу. Я плохо помню, что говорил тогда. Все вокруг остановились. Соперники, одноклубники, арбитр. Зрители вскочили со своих мест и остались стоять на несколько минут. Наверное, в тот момент все вспоминали, как я 700 раз выходил на поле в составе Ювентуса, те три сотни голов, что я забил. Мне удалось забить и в тот день. Публика благодарила меня за эмоции, которые я дарил ей на протяжении почти двадцати лет. А я говорил спасибо всем болельщикам. Это была настоящая магия.
- Что сказали твои дети?
- Старший постоянно спрашивал, когда следующая игра. И я пообещал ему, что она будет. Я не верю в прощальные матчи. Какое прощание?! Я живу футболом. Я буду выходить на поле в благотворительных встречах. А там, кто знает... Возможно, я захочу погонять мяч еще в какой-то далекой части мира, как это было в Австралии.
- Почему ты выбрал Австралию?
- Я не хотел играть в Италии, да и в Европе вообще. Искал новый опыт. Меня попросили помочь становлению футбола в Австралии, он там начал резко прогрессировать, за несколько лет из пятого по популярности спорта в стране стал третьим и вторым. И это действительно настоящий чемпионат. Футбол - точно такой же, как и в Европе. К тому же, я преследовал личные мотивы - мне было интересно пожить в мире, которого я не знаю. Там все по-другому: язык, часовой пояс, лето в декабре, ты живешь под экватором, а не над ним, в машинах руль справа. Я хотел открыть для себя все это, научиться чему-то. То же самое - с Индией. Я выступил в роли своеобразного посла от футбола, который должен помочь местным жителям получше узнать самую прекрасную игру в мире. Я, конечно, пытался сосредоточиться на футболе, но мне постоянно хотелось постигать незнакомую культуру. Мне очень по душе такие проекты.
- Сейчас ты работаешь комментатором и экспертом на канале Sky. А тренировать никогда не хотелось?
- Три года назад я, без сомнения, ответил бы - нет. Сейчас я задумываюсь над этой мыслью, анализирую ее. Это сложная работа, очень привлекательная, которая позволяет продолжать жить футболом. Но я не записался пока ни на какие тренерские курсы. Но я думаю об этом, не стану отрицать.
- Какими качествами должен обладать хороший тренер?
- Я работал с тремя великими специалистами: Фабио Капелло, Карло Анчелотти и Марчелло Липпи. Вместе с Липпи мы выиграли все: скудетто, Лигу чемпионов, Межконтинентальный кубок, чемпионат мира. У меня с ним особые отношения. Я уверен, что тренер должны быть интеллигентным, смиренным и иметь невероятный запас терпения.
- В современном футболе принято вешать на тренеров ярлыки. Выиграл один матч - гений. Проиграл через неделю - пора на выход. Почему в Италии так подвержены эмоциям?
- Играя в футбол, работая в футболе, ты находишься под огромным давлением. Все хотят поделиться своим "бесценным" мнением. Мы пришли к тому, что проблемы необходимо решать быстро, очень быстро. Планы строятся только на короткий промежуток времени. Все зависит от настроения толпы. За неделю тренер проводит три матча и успевает побыть и гением, и кретином, и снова гением. А ведь это один человек. И знаете, играть часто - это ведь хорошо. Сразу есть возможность оправдаться за поражение. И это тоже считается в нашем эмоциональном футболе.
- Можешь вспомнить какие-то матчи, перед которым ощущалось самое большое давление?
- Таких было много. Если говорить о сборной, то это чемпионат мира в Японии и Евро 1996-го года. Всегда сложнее, когда неудачно начинаешь большие турниры. На чемпионате Европы мы проиграли второй матч, и все стало очень сложно. При Сакки в сборной была очень серьезная атмосфера, каждый турнир был стрессом. А в Ювентусе конфликты возникали даже на тренировках: нам ведь говорили, что все эмоции нужно оставлять на поле, даже плохие. Но это нормально для коллектива, группы, которая работает вместе. Это никак не влияло на наш профессионализм.
- Какой матч ты вспоминаешь с самым большим наслаждением?
- Это очевидно - финал чемпионата мира. Все, что произошло после пенальти и финального свистка - сказка. Если говорить о самом напряженном матче, который сложился в нашу пользу, то это полуфинал против Германии. Дополнительное время, гол Гроссо, затем мой - в завершение потрясающей командной атаки. Мы победили очень сильного соперника на его поле. Наверное, в тот вечер мы и осознали, что можем стать чемпионами.
- Фантастический гол в ворота Германии заставляет вспомнить твой промах в игре с Францией на Евро-2000. Ты был на той же позиции, перед вратарской, левее от вратаря. Леманн до сих пор пытается понять, как ты попал в дальний гол, а Бартез все еще думает, какой из оберегов ему помог. Ты простил себе тот удар?
- Я никогда не прощаю себе свои ошибки. Они всегда со мной. После окончания того матча я был вне себя. Повезло, что через шесть лет судьба дала мне шанс исправиться. Видите, каким странным и нелогичным бывает футбол? Давид Трезеге забил в том финале золотой гол, который принес победу Франции. А в Германии он не реализовал решающий пенальти.
- Можешь расставить этих игроков в порядке их величия? Марадона, Баджо, Платини, Пеле.
- Я не видел, как играет Пеле, пускай он и смотрел на мою игру в составе сборной U-17. Марадону я видел только по телевизору. Платини для меня - болельщика Юве с детства - был живым мифом. С Баджо я играл вместе. Это был футболист высочайшего уровня и прекрасный человек.
- Если бы меня попросили сравнить тебя с этими легендарными десятками, то я бы сказал, что больше всего общего у тебя именно с Баджо. Та же скромность, закрытость. Но тот же острый взгляд, которые замечает все, и та же поэзия на поле. Я ошибаюсь?
- Нет, все так. Думаю, мы одинаково воспринимаем футбол. Я рад, что в вашей памяти, как и в памяти многих болельщиком, наши имена находятся рядом.
- Ты всегда стремился помогать другим, принимаешь участие во многих социальных проектах.
- Когда ты на виду, у тебя ест обязанности. Я был очень тронут смертью моего отца, потому и сейчас поддерживаю Итальянскую Ассоциацию исследований рака. Я чувствую, что обязан помогать людям. Я могу позволить себе поддерживать тех, кто хорошо делает свою работу, способствовать прогрессу того, что они делают. Но также есть вещи, которые не нужно показывать на камеру. Единственный способ жить в гармонии с собой - отдавать часть себя другим. Это выражается в мелочах: например, я никогда не откажу болельщику в фото или автографе. Для меня - это секунда, а для него - настоящая радость. Нужно уметь делиться радостью.
- Ты вспомнил отца, и я помню, как трогательно ты посвятил ему гол в ворота Бари.
- Ему был 61 год, когда его не стало. Самый важный человек для меня. Я не помню, как праздновал гол - пришлось смотреть повтор по ТВ. Все было совсем не так, как мне казалось. Я попросил, чтобы мне дали играть сразу после похорон. Анчелотти и ребята из команды оказали фантастическую поддержку. Я, конечно, не тренировался, но вышел на поле и забил. Сделал то, что хотел бы видеть мой отец.
- Ты сказал, что он был важен. Чему научил тебя отец?
- Это самый сложный вопрос. Отец был очень замкнутым, молчаливым. Он любил факты. Его смерть пришлась на сложный период в моей карьере. У меня была серьезная травма колена, восстановление проходило непросто, не удавалось вернуться на былой уровень, я был очень подавлен. Рождение и смерть возвращают тебя к реальности. Ты понимаешь, что неудавшаяся обводка - это не вершина, которую невозможно покорить, незабитый гол - не личная трагедия, с этим можно справиться. С тех пор значимость футбола в моей жизни изменилась, я стал более зрелым.
- Хочу вспомнить два не самых приятных момента твоей карьеры. Арбитра Морено и поражение под ливнем в Перудже.
- Честно говоря, мне стало смешно, когда я узнал, что через три года Морено был арестован за хранение героина. Очень жаль, что все так тогда сложилось, у нас была сильнее сборная, мы могли выиграть чемпионат мира, если бы этот так называемый судья не изменил бы судьбу турнира. Что касается Перуджи, то было очевидно, что не стоило играть после задержки в полтора часа. Впрочем, все это необходимо пережить и преодолеть. Нельзя вечно винить в своих проблемах кого-то другого - это слишком легко. Необходимо смотреть вперед, становиться сильнее.
- Какие у тебя отношения с Тотти?
- Я очень уважаю его и ценю. Мы не обмениваемся СМС каждый день, мы очень разные, но похожи какими-то чертами характера. Я могу лишь сказать то, что мы оба знаем: мы должны были больше играть вместе, в сборной.
- Сложно ли было принять решение остаться в Ювентусе, когда клуб отправили в Серию Б?
- Сложно было бы поступить иначе. Я был капитаном, я был болельщиком. Ювентусу я обязан очень многим. Джон Элканн позвонил мне, я сказал, что он может на меня рассчитывать. Я никогда не думал, что ошибся, никогда не жалел, что не ушел. Возвращение в Серию А и очередной чемпионский титул - два самых ярких момента в финале моей карьеры.
- С кем из футболистов тебя связывала наиболее близкие отношения? С кем возникало больше всего конфликтов?
- Джанлука Пессотто - это легенда. Воплощение вежливости, человек, который уважал всех и которого все уважали. Таких мало осталось. Я - закрытый человек, застенчивый, но с ним мы нашли общий язык. На поле у меня было много конфликтов, мне угрожали, а потом говорили, что сыграли в мяч. Очень сложно было с Вальтером Самуэлем, но, когда мы играли друг против друга в последний раз, то обнялись, поздравили друг друга. Футбол - это все-таки игра.
- Джанни Аньелли назвал Баджо Рафаэлем, а тебя - Пинтуриккьо. Это прозвище добавило ответственности?
- Прежде всего, я должен сказать, что Адвокат Аньелли был удивительным человеком с феноменальным чувством юмора. Он понимал футбол, как немногие, был на три шага впереди всех. Признаюсь, когда он назвал меня Пинтуриккьо, пришлось открыть энциклопедию. Должен признать, это было очень удачное сравнение для талантливого 21-летнего парня, которым я тогда был.
- Чтобы так точно пробивать штрафные требуется талант или все-таки работа на тренировках?
- Думаю, больше это зависит от таланта. Талант - прежде всего. А еще желание, огромное желание. Когда я был маленьким, уже футбольным маньяком, то решил, что необходимо научиться бить штрафные. И я тренировался - это, конечно, тоже помогло. Но если у тебя нет дара, то тренировки не помогут.
- Кто сейчас лучше всех исполняет штрафные?
- Я назову Пирло. Он умеет наносить очень разнообразные удары.
- Что испытываешь, когда появляешься на обложке видеоигры?
- Это очень приятно. Я горд, что миллионы детей знали, кто я такой. Сейчас всех волнует, на какой машине ездит футболист, сколько зарабатывает. Но для детей футбол - все еще магия, волшебство. Именно так они в него влюбляются.
- Кто выиграет чемпионат Италии?
- Это самый интересный турнир за последние годы. Все команды непредсказуемы, у всех случаются падения и взлеты. Есть, как минимум, шесть претендентов на титул. Я должен сказать, что рад за Паулу Соузу. Он всегда был очень умным парнем, который умел слушать
- Можешь назвать свою идеальную команду?
- Даже две. В обеих - игроки из 80-х, лучшего времени в истории футбола, по моему мнению. В первое легионеры: Пфафф, Геретс, Фернандес, Бекенбауэр, Эдер, Фалькао, Сократес, Тигана, Марадона, Платини, Ван Бастен. Со второй легче - это сборная Италии 1982-го года. Мне было восемь лет, и я был на седьмом небе от счастья, когда они победили.
- Мальчик, который смотрел, как Дзофф поднимает над головой кубок, мог представить, что однажды станет чемпионом мира?
- Если вы хотите официальный ответ... Нет. Но на самом деле я думал об этом, я хотел этого, я мечтал. Смотрел финал в обойной мастерской около дома. Все обнимались и кричали, а я в глубине сердца знал, что однажды подобное случится и со мной.
