Арриго Сакки. Глава 11. По пути в Америку. Часть 4
Отборочный турнир на чемпионат мира получился непростым, как я и ожидал. 14-го октября 1992-го года мы стартовали матчем против Швеции в Кальяри. Пропустили дважды под свист публики. Голы Роберто Баджо и Эранио, который сравнял счет на 90-й минуте, помогли исправить ситуацию.
После выезда на Мальту 19-го декабря в газетах писали о конце света. Сложный матч, который мы отыграли плохо, но выиграли 2:1. А ведь все ждали разгрома. La Gazzetta dello Sport возмущалась большими буквами на первой странице: «Какой позор!». В Tuttosport тоже были недовольны: «Италия Сакки в темноте». Но 24-го февраля мы все исправили. Гостевая встреча с Португалией была одной из решающих, и мы победили 3:1 благодаря голам обоих Баджо и Казираги. После этого мы трижды забили Шотландии на Олимпико – отличились Донадони, Эранио и Казираги.
Сезон 1991/92 в Ювентусе был непростым для Роберто Баджо. Когда я спросил Аньелли, кого из своих игроков он посоветует для сборной, тот ответил: «Трех немцев!». Но я все равно вызывал Роберто. Мы наладили хорошие отношения, и перед матчем с Португалией он написал мне трогательное письмо, в котором рассказывал, как меня ценит и уважает. Роберто был чувствительным парнем и великолепным футболистом, но большинство тренеров не помогали ему. Когда я заменил его на чемпионате мира, в матче с Норвегией, он очень расстроился, не понимания, что я делаю лучше для него, – игра у Баджо не шла. Я принял очень сложное решение и убрал его с поля уже на 17-й минуте. Если бы провели плохой матч, Роберто бы не критиковали. Если бы победили, он бы вернулся на поле, отдохнув. Играть, по сути, вдесятером при температуре 38-40 градусов, когда нужна только победа, было плохой идеей.
В конце концов, с футболистами и тактикой, за которые меня критиковали, Италия побеждала, применяя на практике то, над чем мы работали на тренировках, и в очередной раз доказывая, что командная игра приносит результат.
17-го ноября 1993-го года состоялся решающий матч, битва за путевку в США. Снова против Португалии, но уже дома, на Сан Сиро, перед моей публикой. Когда я вышел из подтрибунного помещения, меня окружили фотографы. Я посмотрел на трибуны, и по спине побежали мурашки – я вернулся домой, вокруг были мои друзья. Давление было максимальным. Я – очень сосредоточенным. Понимал, какая огромная ответственность на мне лежит. Самая важная игра снова проходила на стадионе, где сбылись мои мечты. Здесь я побеждал с Миланом, а теперь должен был добиться успеха со сборной и завоевать место на чемпионате мира.
Всю ночь я размышлял. Думал о том, как лучше всего сыграть. Я был счастлив и в то же время боялся. Уверен в своем выборе, но сомневался одновременно. Матч получился очень долгим и напряженным. Была открытая игра, и все решилось в самом конце – забил Дино Баджо. Нам было достаточно ничьей против Португалии Руя Кошты, чтобы выйти на чемпионат мира. Но я хотел победить и просил об этом команду. Мы сыграли бесстрашно и добились результата. Мы выиграли группу, несмотря на критику и злые языки. Футболисты, которых я позвал в сборную, сделали то, что требовалось, проявили характер и силу воли. Никогда нельзя оценивать команду по одному матчу – выводы можно делать только после турнира. И мы в нем победили.
Матаррезе верил в успех. Перед вылетом в США он заверял всех, что в финале сыграют Италия и Бразилия. Его слова мотивировали и добавляли ответственности – он хотел выиграть мундиаль, поквитаться за поражение сборной на домашнем чемпионате мира четыре года назад. Он верил в нас, верил в меня, верил, что его мечта может сбыться. Президент надеялся, что мы покажем – Италия заслуживает большего, чем третье место. Футболисты были настроены не так оптимистично. Ну а я не умею предсказывать будущее, потому меня волновало только состояние команды – нужно было, чтобы все отыграли на максимуме возможностей и показывали игру, которая помогала нам быть лучшими.
Мы отправлялись в Америку полные надежд и стремления показать себя. Мы были готовы. Италия должна была владеть преимуществом, забивать голы, контролировать игру. Но я знал, что нас ждет за океаном: непривычный климат и ужасные условия, которые не способствуют тотальному футболу. В США сложно было делать ставку на скорость и высокий ритм, которые были нашими козырями. Матчи проходили днем, при ужасной жаре – этого требовало телевидение.
Пару лет перед чемпионатом мира я летал в Америку и изучал стадионы, на которых должен был пройти турнир. В 1992-м в Майми встретились представители всех сборных-финалисток. Со мной был Винченцо Пинколини, мой верный помощник, тренер по физподготовке.
Мы сразу поняли – те, кто играет на восточном побережье, сжарятся еще на стадии группового турнира. В Италии я рассказал руководству Федерации об ужасном климате. Матаррезе переговорил с председателем Совета министров Андреотти, и тот сказал: «Многие эмигранты из Италии живут на восточном побережье. Если мы будем играть на западном, то я уже вижу заголовки газет: «Италия снова предала своих эмигрантов!».
Матаррезе передал мне разговор, и нам пришлось обосноваться на востоке. Сборная не могла предать соотечественников, так что нас ждал настоящий ад. Уже после первого матча мы поняли, что это вовсе не метафора.
Потом случилось неожиданное. Сильвио Берлускони пошел в политику – он заявил об этом в январе 1994-го. Спустя два месяца после основания его партии Forza Italia, в конце марта, Берлускони выиграл выборы. Сильвио стал Премьер-министром Италии, и это был тяжелый удар для всех традиционных политических партий. Настоящее землетрясение.
Я был тренером, который поднял Милан на вершину мира. В глазах всех я был человеком Берлускони, а теперь руководил сборной. СМИ с политической окраской увидели во мне мишень, с помощью которой можно задеть Сильвио. Каждая ошибка могла стать поводом – уничтожили бы и меня, и нового главу правительства. Давление стало еще больше. Некоторые газеты – например «l’Unita» Вальтера Вельтрони и «Il Messaggero» Джулио Ансельми – дали своим журналистам указание нагнетать обстановку вокруг сборной.
Поездка в США получила политическую окраску. Берлускони тоже на это повлиял – он использовал победы Милана, чтобы выйти на вершину популярности. Десятого мая, накануне нашего вылета, он стал президентом Совета министров. Сборная должна была прибыть к нему на прием.
Спустя три года после окончания моего цикла в Милане мы встретились с Берлускони в новых статусах. По случаю визита сборной в Палаццо Киджи устроили большой праздник. Когда я тренировал Милан, Берлускони звонил два-три раза в день. Команда и футбол отвлекали его от повседневной деятельности бизнесмена. Став главой правительства, он снова показал, как любит и ценит меня. «Арриго, я жду блестящего выступления. Если ты и тут победишь, сделаю тебя министром спорта!».
«Я не думаю, что могу быть политиком. Кажется, я не готов. Для меня все делится на белое и черное, а в политике, мне кажется, доминирует серый цвет. Вы взялись за очень сложную работу. Практически невозможную. У нас страна индивидуалистов, нет осознания, что Италия – государство», – ответил я.
Мы попрощались. Американское приключение вот-вот должно было начаться. Я вез в США лучшую молодежь страны, которая могла показать миру мой футбол. Очередная битва на глазах у всех.
Я перестал писать о своей личной жизни, так как ее почти не было с тех пор, как я решил стать тренером. Вся моя энергия была направлена на мою работу – на тотальный футбол.
