Арриго Сакки. Глава 11. По пути в Америку. Часть 2
Отдохнуть мне не позволили. До окончания отбора чемпионата Европы-1992 оставалось два матча. Италия не попала на Евро.
Было 12-е октября 1991-го года. Решающий матч – между СССР и Италией – состоялся на московском стадионе Лужники. В последней игре под руководством Вичини адзурри вышли таким составом: Дзенга, Мальдини, Барези, Верховод, Феррара, Де Наполи, Джаннини, Криппа, Лентини, Виалли, Риццителли. В запасе: Пальюка, Ломбардо, Манчини, Костакурта, Де Агостини. Всего два футболиста Милана в старте, и Костакурта на скамейке. За 15 минут до конца Италия осталась вдесятером из-за травмы Барези – Вичини уже сделал обе замены. Штанга после удара Рицциттелли поставила не только точку в матче, но и крест на надеждах Италии.
В 1990-м я выиграл с Миланом Межконтинентальный кубок, в мае Кубок чемпионов, а в июне прошел чемпионат мира. Боссы сборной – Петруччи и Маттарезе – жалели, что доверились Вичини. Они понимали, что с ним мундиаль не выиграть. Маттарезе хотел пригласить меня еще перед чемпионатом мира. «Если я не добьюсь успеха в сборной, они меня просто убьют!», – пришло мне в голову. Футболисты любили Вичини, он был одним из них. Он хорошо справлялся со сборной, хотя до этого его карьера тренера и не была успешной.
Увольнение Вичини с поста тренера спровоцировало волну недовольства – отголоски слышатся до сих пор. С Маттерезе у него были непростые отношения – особенно после полуфиналаЧМ-1990, проигранного Аргентине. Итальянцы стали третьими, и руководство сборной считало это неудачей, хотя после проваленного ЧМ-1986 в Мексике Вичини добился большого прогресса и успеха.
Так для меня открылись двери в сборную. Новый вызов, новые цели, новая мотивация и – что главное – меньше стресса.
Но никакого отдыха. С одной стороны, я был рад сразу взяться за работу. С другой, переживал – я очень хотел взять паузу на год. Вспоминал, как в 1954-м я, совсем малыш, убежал от родных, чтобы в баре, стоя на столе, посмотреть матч чемпионата мира, который впервые транслировали по телевизору. Спустя 40 лет мечта того ребенка сбылась. Я вспоминал, как летал в Америку продавать обувь и смотрел финал между Италией и Бразилией с температурой 41 из-за отравления. Я и представить не мог, что через 24 года, снова буду в США – уже в роли тренера сборной.
Когда стало известно, что я подписал контракт с Федерацией, Берлускони подарил мне два автомобиля.
Через несколько лет я встретил Монтедземоло и поблагодарил его.
«За что?», – спросил он удивленно, ведь ничего для меня не сделал.
«Благодаря вашему интересу Берлускони платил мне зарплату до того момента, как я принял сборную».
Помню, Монтедземоло улыбнулся.
Работа в сборной была для меня в новинку и радовала. Я получил шанс тренировать серьезную команду, не подвергаясь каждодневному стрессу. У меня в распоряжении было большое количество футболистов, из которых я мог выбрать лучших. Я чувствовал, что снова хочу работать, и понимал, что такая работа требует меньше энергии и нервов.
В сборной все течет медленнее и спокойнее. У меня было множество времени, чтобы перестроить команду, чтобы дать ей новую идею после неудачи в отборе на Евро. До чемпионата мира оставалось четыре года. Я должен был сделать из сборной ту команду, которую хотел видеть я. Но быстро осознал, как это непросто.
Я сразу понял: я виртуальный тренер виртуальной команды. Словно евнух в гареме, окруженный красивыми женщинами. У меня было все, но мне начинало не хватать повседневной работы. Тренер сборной должен обладать огромным спокойствием.
«За эти четыре года, – говорил я своим помощникам. – Мы должны научиться выбирать игроков, которые лучше всего подходят нашему стилю. Работать более прагматично, чем привыкли». Было необходимо объяснить все легко и доступно. Быстро и эффективно. В клубе все это делалось за три-четыре месяца непрерывной работы. В сборной растягивалось надолго. Я стал не просто тренером, а еще и селекционером, ведь должен был подобрать состав. В сборной нельзя тренировать, не хватает времени. Нужно поставить игру – это главное.
Сначала нужно было собрать тренерский штаб. В него вошли мой помощник в Парме Пьетро Кармиджани, тренер по физподготовке Винченцо Пинколини, который работал со мной и в Парме, и в Милане, моя «правая рука» Натале Бьянкеди и Франческо Рокка, которого все знают под прозвищем «Кавасаки». Карло Анчелотти, завершивший карьеру, стал моим помощником на чемпионате мира.
Медицинский отдел состоял из Андреа Ферретти и Паоло Дзеппили. Антонелли Валентини был пресс-секретарем, а Джиджи Рива – тим-менеджером. У нас была очень сплоченная группа, все дружили между собой. Пост главы делегации занимал сенатор Раффаэле Рануччи, президентом Федерации был Антонио Матаррезе, который очень верил в меня. Единственным, с кем у меня возникали разногласия, оказался генеральный секретарь Дзаппакоста – он не разделял мои идеи, ему не нравились мои методы работы. Впрочем, это мало на что влияло. Хотя за два матча до мундиаля одно решение Дзаппакосты вынудило уйти в отставку Бьянкеди – тот поступил в своем стиле.
Чтобы создать команду, необходимы, прежде всего, надежные соратники, которые в гармонии работают над одной целью. В Милане была построена вертикаль руководство высочайшего уровня. Одним из секретов нашего успеха на мундиале в США я считаю свой штаб и тех, кто был с нами рядом. Кто обнимал рыдающего Франко Барези после незабитого в финале пенальти? Раффаэле Рануччи. Этот эпизод многое говорит об атмосфере в сборной. И это очень важно, потому что все решает не только игра.
Первые сборы стали для футболистов настоящим испытанием. Мои методы были уникальными для сборной: лекции по технике и тактике, пcихологические тесты на профпригодность, специализированные тренировки. Мы работали над психологией и физикой, по всем канонам тотального футбола Голландии Круиффа. Джиджи Рива был уверен, что мои нововведения пойдут на пользу команде. В интервью он рассказывал: «Я никогда не видел, чтобы на тренировках такое внимание уделялось психологическим аспектам. В мое время все ждали ошибки соперника, чтобы завладеть мячом. Потом появились голландцы и уничтожили принятые устои. Но мне кажется, что Сакки развивает идеи тотального футбола. Делает его еще лучше».
Помню, мы записали видеокассету, на которой я пытался объяснить новые методы тренировок, новую тактику, зональный прессинг, движение без мяча, демонстрируя схемы на поле.
В Коверчано с моим приходом начали работать по-новому. Я старался как можно чаще собирать игроков на тренировки – клубы в этом меня поддерживали. Я хотел постоянно контактировать с футболистами, проводить больше сборов, работать над теорией. Процесс должен был быть очень интенсивным: постоянные тренировки, много матчей. Сборная стала важной частью жизни игроков, и в клубах были не против.
В сборной ты подвергаешься меньшему стрессу, но у тебя и меньше времени. Его не хватает, чтобы хорошо узнать футболистов, поговорить с ними. Длинные паузы мешали мне привить команде атакующий менталитет, передать свои идеи тотального футбола.
Мой футбол предполагал синхронность действий, в основе было движение, а не схема, которая постоянно менялась. Мы начинали с 4-4-2, но без мяча перестраивались на 4-3-1-2 или 3-4-1-2. Я выбирал не просто футболистов, а игроков, которые умели чутко реагировать на изменения. Конечно, было непросто. Приходилось работать с людьми, которые в клубах играли в совсем другой футбол, слушали тренеров, требующим закрываться в обороне и ждать шанс для контратаки. Абсолютная противоположность тому, чего хотел я. Я мечтал об игроках, которые будут идеально подходить моему проекту и взаимодействовать между – эту мечту можно было воплотить в жизнь только благодаря упорной и изматывающей работе. У меня было время до чемпионата мира, но слишком большие паузы между сборами, тренировками, контрольными матчами не позволяли держать команду в тонусе.
Работа со сборной и путь к мундиалю были непростыми. Критика лилась со всех стороны – из футбольного общества и не только, на меня и на Матаррезе. Мой контракт был опубликован в прессе. Не знаю, как это получилось, но разразился скандал. Вичини получал 300 миллионов, я – миллиард и 100 миллионов за сезон. Килограмм хлеба стоил две тысячи. Никто, правда, не вспомнил, сколько денег я принес сборной, привлекая новых спонсоров. Прибыль выросла с 20 миллиардов до 43. Матаррезе заявил, что со мной хочет начать новый цикл: «Мы переходим от семейной атмосферы к индустриальной!». Моя революция в сборной началась именно с контракта, который включал также и функции менеджера.
Чезаре Мальдини тренировал молодежку. Газеты цитировали его едкие заявления по поводу Матаррезе. Он постоянно атаковал. Однажды Матаррезе позвонил мне, он был очень зол и хотел уволить Мальдини. Я убедил его не спешить. Чезаре был невероятно важен для сборной. Я убедил Матаррезе, что Мальдини – хороший человек и отличный тренер, что главное. «Злость ни к чему не приведет. Она ослепляет, провоцирует на необдуманные поступки, у которых будут плохие последствия», – говорил я. Матаррезе был вне себя от ярости. Но позже признал – я был прав.
Продолжение следует.
