Арриго Сакки. Глава 11. По пути в Америку. Часть 1
«Удача определяет половину наших действий, но за другую половину в ответе мы сами».
Никколо Макиавели
Я решил больше не тренировать Милан. Еще в феврале сообщил президенту Берлускони, что не стану продлевать контракт.
С Миланом, одной из сильнейших команд мира, с 1987-го по 1991-й я делил поражения, но в большей мере невероятные победы. С Миланом я выиграл чемпионат, Суперкубок Италии, два Кубка чемпионов, два Суперкубка УЕФА и два Межконтинентальных кубка. Настоящий рекорд: восемь трофеев за четыре года, выступления в трех розыгрышах Кубка чемпионов и победа в двух из них. Такое никогда не удавалось итальянским командам, но особенно все были в восторге от игры, которую показывал Милан. Четыре из этих кубков были взяты всего за шесть месяцев. Я выиграл все, о чем может мечтать тренер, выполнил программу-максимум за какие-то четыре года. Но я больше не мог справляться со стрессом. Перед важными матчами я не спал, постоянно думал о составе, о вариантах, о возможных событиях на поле. Утром все становилось ясно, но ночью я не находил себе места. Что делать? Как реагировать? Я не мог дышать полной грудью. Но нужно было идти вперед и найти решение, которое позволило бы мне продолжать заниматься футболом и тренировать. Без этого я жить не мог, но приходилось сбавить обороты.
Последний матч во главе Милана был практически знаком судьбы. Мы играли на Сан Сиро против Пармы, команды, которая дала мне путь на вершину футболу. Цикл закончился, мне требовались новые вызовы, новые цели, новые сражения. В тот день весь стадион пел песню, которую я никогда не забуду: «Мы, болельщики Милана, мечтаем об одном! Арриго – наш тренер! Арриго – наш тренер!». Люди даже не смотрели матч. Более 70 тысяч человек пели, прыгая на своих сидениях.
На моих глазах были слезы, на губах – улыбка, а на сердце – радость. За эти годы у меня никогда не было времени подумать, обернуться назад. Я поднял взгляд на трибуны Сан Сиро, посмотрел вокруг и, наверное, впервые осознал, сколько я пережил на этом стадионе. Я понял, что сделал что-то действительно хорошее и важное для людей, которые пришли на матч. И не только для них. Они выражали свою радость песней. Жаль, что Ван Бастена освистывали каждый раз, когда он касался мяча. Думали, что я ухожу из-за конфликта с ним. Но это было неправдой.
Эта радостная песня уносила далеко все проблемы и оставляла чистую красоту команды, восторг от побед и понимание, что я отдал все, что мог.
Фабио Капелло принял команду. Его Милан был успешнее в Серии А и не так агрессивен в Европе. Фабио показал, что он отличный тренер, который прекрасно понимает наш футбол.
Мой цикл заканчивался, но начинался новый. Милан Капелло неслучайно выиграл четыре скудетто (три подряд) и Кубок чемпионов. Берлускони выбрал Фабио, и это был правильный ход – сделать команду успешнее в национальном первенстве после больших международных побед. В Италии проще побеждать за счет качественной обороны и индивидуально сильных игроков. В Европе – показывая атакующий командный футбол.
Берлускони переживал, что я уйду в Ювентус. После чемпионата мира 1990-го года вице-президентом туринцев стал Лука Кордеро ди Монтедземоло. Он знал, что срок моего контракта с Миланом истекает и я хочу взять год отдыха, а потом возглавить сборную. Я ждал, пока Адзельо Вичини отыграет с командой отбор к чемпионату Европы-1992 в Швеции, и хотел принять команду после турнира.
Сильвио был очень огорчен: «Сакки, ты меня жутко расстроишь, если уйдешь в Ювентус».
«Но я собираюсь в сборную! А год буду без работы, ожидая, пока Италия сыграет на Евро. Мне нужно отдохнуть».
Берлускони мне не верил. Лука Кордеро ди Монтедземоло уже наводил у него справки – правда ли, что я ухожу. Также на меня выходил Рамон Мендоса, президент мадридского Реала.
«Если ты возглавишь Реал, я сделаю тебе красивый подарок и даже дам одного из футболистов», – заявил Сильвио. Настолько он боялся, что я перейду в стан врага.
Мендоса лично приехал в Милано Марриттима, чтобы поговорить. В пиццерии он предложил мне в два раза большую зарплату, чем я получал в Милане. В три – чем мне предлагали в сборной.
«Вы уже подписали контракт?».
«Нет, я только дал слово!».
«Тогда подписывайте с нами!».
«Нет. Слово для меня дороже контракта».
О моем переходе из Милана в сборную было написано множество статей. Говорили о разногласиях с руководством, с Берлускони, с футболистами, которые больше не выдерживали изнуряющих тренировок и невероятного давления. Давление, оказывается, сопутствовало одному моему присутствию – со мной было невозможно находиться рядом. Писали, что только дурак отказывается от многомиллионных контрактов в престижном клубе, от работы, которая ему нравится, из-за какого-то конфликта. Зависть – страшная штука.
Я хочу все прояснить – раз и навсегда. Берлускони не «поставил» меня в сборную, не обращая внимания на мои желания. Как знают Джанни Петруччи, Антонио Маттарезе, бывший гендир FIGC Антонелло Валентини и заместитель директора La Gazzetta dello Sport Альфио Карузо, Берлускони до февраля даже не был в курсе моего желания уйти. Позже он звал меня назад: в 1997-м и 2014-м. Многих игроков того Милана – восемь или девять – я пригласил в сборную, некоторых впервые. Отношения с Миланом были и остаются очень теплыми, основанными на взаимном уважении.
Мне оставалось последнее большое путешествие – со сборной Италии. Это была моя последняя битва, после многих побед. Я доказал, что даже «синьор никто», который мало и не очень хорошо играл в футбол, может стать успешным тренером.
Усталость не отпускала меня. Возвращаясь домой, вместо того, чтобы проводить время с семьей, я думал о тренировках, смотрел матчи соперников, изучал их игру, делал заметки, рисовал новые схемы. Сборная могла быть хорошим компромиссом между моим желанием тренировать и необходимостью снизить давление.
Моя жена вместе с детьми ничего не говорила, позволяя мне работать. Она никогда не вмешивалась. Футбол слишком глубоко меня засасывал, но семья была для меня всем. Вечером я обнимал старшую дочь, и она так и засыпала, рядом со мной.
В такие моменты я часто думал об отце. О том, как он после ужина, в тишине, работал. Часов до двух ночи разбирал счета, проводил расчеты, заботился о благосостоянии нашей фабрики. Я делал то же самое, погружался в работу с головой, как он. Он очень сильно повлиял на меня. Перед мне упорство, стремление постоянно прогрессировать и добиваться успеха.
Мне нужны были новые цели. Я оставил добрых друзей, клуб, который дал мне все: свободу, возможность реализовать себя и показать свой футбол. Я бросил работу, которая мне нравилась, работу с людьми, которым я доверял и которые меня поддерживали. Я бросил команду настоящих чемпионов. Все это дает понять, как я устал, как мало у меня было сил, как меня выматывали ежедневные тренировки и постоянные матчи в нескольких турнирах.
О моем уходе в интервью на радио сообщил Берлускони. В газетах начали писать всякое, очень многое было неправдой. Я узнал, что контракт не разорвали, что Милан продолжает платить мне деньги. Я не понимал, в чем дело. С июля до конца ноября клуб слал мне зарплату. Оказалось, что Берлускони таким образом «отговаривал» меня от перехода в Ювентус. Он знал, что в Турине мною интересуются, и с помощью денег демонстрировал, как любит и ценит меня.
Продолжение следует
