Вокруг истории мундиалей за 80 дней. Часть VIII. Смерть Бразилии
В январе 1966 года вице-президент бразильской Конфедерации футбола Сильвио Пашеку, вручая золотую Нику президенту английской футбольной ассоциации Джо Мирсу, хвастливо заявил: «Подержите ее у себя полгода, а потом мы ее у вас заберем себе на вечное хранение». Пеле в автобиографии тоже пишет о карнавальном настроении, которое охватило всю страну: «Во время подготовки к чемпионату мира 1966 года, мы по-прежнему жили победами 1958 и 1962. Все болельщики, журналисты, менеджеры и даже футболисты не сомневались в третьем подряд успехе. Не было такого человека, которого бы обошел стороной этот преувеличенный оптимизм, – об этом говорила вся страна. Все были уверены, что мы с легкостью победим. Однако по мере того, как приближалось начало чемпионата мира, наша уверенность начала таять на глазах».
В конце марта бразильская Конфедерация футбола сделала большую глупость, включив в расширенный состав сборной, готовившейся к мундиалю, аж 46 игроков. Клерки даже впервые в истории решили позвать легионеров – Амарилдо и Жаира. Конфедерация не забыла о кузнецах побед 1958 и 1962 годов. Многие из которых были вызваны на сборы только из-за прошлых заслуг. Так к мундиалю готовились Жилмар, Джалма Сантос, Беллини, Орландо, Зито, Дино Сани, которые пребывали, мягко говоря, не в лучшей форме. К тому же, из ветеранов уже давно сыпался песок. Также много вопросов вызвало включение в состав Гарринчи. В 1966 году Манэ с гораздо большим удовольствием смотрел на дно бутылки, чем на футбольный мяч.
Но чиновников это абсолютно не волновало. Они считали, что победа будет простой формальностью: селесао прогуляются в Лондоне по Пикадилли, устроят пикник в Гайд-парке, а после выигрыша Кубка мира выпьют несколько чашек чая в компании Елизаветы ІІ.
На самом деле в сборной Бразилии все же произошло несколько важных изменений в сравнении с чилийским триумфом, на которые тогда никто не обратил пристального внимания. Так, на тренерской скамейке Айморе Морейру заменил толстяк Висенте Феола. Именно Висенте стал первым наставником, приведшим сборную Бразилии к золоту чемпионатов мира. Это решение Конфедерации было еще одной наградой за прежние заслуги. Тренер по физподготовке Пауло Амарал, приложивший руку к двум предыдущим победам на мундиалях, пошел на повышение – став ассистентом Феолы. Святое место недолго пустовало. Президент Конфедерации Жоао Авеланж протащил на эту должность своего зятя Рудольфа. Всесильного чиновника не остановило даже то, что зять был очень далек от футбола. Рудольф всю жизнь проработал тренером по дзюдо. Накануне мундиаля в делегации селесао вспыхнула настоящая гражданская война. Два тяжеловеса – Жоао Авеланж и Пауло Машаду де Карвальо не смогли найти общий язык, и фартовый Пауло отказался от привычного поста шефа бразильской делегации. Сначала это тепленькое местечко предложили банкиру Жозе Магальянешу, но тот отказался. Тогда Авеланж назначил себя любимого шефом делегации. Он не хотел упустить возможность вернуться из Англии в ореоле победителя. Ведь в третьем триумфе Жоао ни капли не сомневался. Оптимизм Авеланжа разделяла и табачная фирма «Sabatri», выбросившая на рынок новинку – сигареты Три, которые моментально сметала с прилавков торсида. После чемпионата мира фирма, не желая играть с огнем, благоразумно свернула производство Троек.
Несмотря на то, что победа на мундиале казалась плевым делом, селесао очень тщательно готовились к поездке в Англию. «Будущих чемпионов» загнали на сборы за три месяца до начала турнира. Никогда прежде кудесники не имели столько времени на составление чемпионского пазла. Также впервые в истории у сборной Бразилии появился официальный символ – канарейка, нарисованная местными умельцами – братьями Леон. К сожалению, птичка не принесла бразильцам успеха. Как это ни удивительно, именно эта подготовка стала одной из причин громкого провала бразильцев на английских полях. Конфедерация не придумала ничего лучшего, чем превратить свою сборную в бродячий цирк, разъезжающий по всей стране. Десятки городов сражались за право принять у себя национальных героев. После тяжких раздумий клерки удостоили этой чести Рио, Сан-Паулу, Ламбари, Кашамбу, Трес-Риус, Белу-Оризонти, Терезополис и Нитерой. Подготовка в Ламбари прошла без эксцессов. Футболисты спокойно готовились к мундиалю, а торсида практически им не докучала. Но после переезда в Кашамбу все полетело к чертям. Приехав 19 апреля 1966 года в Кашамбу, селесао оказались в эпицентре сумасшествия. Власти города решили доказать футболистам, что они сделали большую ошибку, поехав сначала в Ламбари, а не к ним. На улицах города начался карнавал, посвященный приезду селесао.
На протяжении десяти дней вся жизнь в Кашамбу вращалась вокруг футболистов сборной. Селесао практически не вставали из-за столов, ломившихся от яств, выступали в школах, поднимали флаги на разных мероприятиях. Также игрокам предоставили честь заложить первый камень на строительстве стадиона, фонтана и даже стоматологического кабинета.
Знойные кашамбские мулатки каждую ночь пели серенады под окнами отеля, в котором остановились футболисты, намекая на то, что они умеют не только петь. Руководство запретило селесао походы налево. Поэтому серенады негативно сказывались на самочувствии игроков, ведь они не могли, как уснуть. Единственным, кто дрых без задних ног, был Гарринча. После обильных возлияний Манэ уже ничего не слышал. Когда Феола решил прекратить эти песнопения, то ничего хорошего из этого не получилось. Висенте начали обзывать «Толстяком» (все-таки 150 килограмм живого веса), это не понравилось тренеру и началась драка. К счастью, наставник еще легко отделался после встречи с ногтями разгоряченных фанаток.
На тренировках сборной всегда собиралась толпа зевак, которая освистывала каждое неудачное действие футболистов. Пауло Амарал, не отличавшийся миролюбием кота Леопольда, несколько раз порывался перелезть через забор, отделявший игроков от торсиды, чтобы набить морду критикам.
Смена обстановки ничего не дала. В Терезополисе сборную встречал мэр с оркестром. После этого на футболистов ждало настоящее зрелище – акробат Гораций, установивший трапецию между двумя соседними домами, подарил игрокам незабываемое шоу. Спустя несколько дней один из телеведущих пообещал кругленькую сумму тому, кто приведет к нему в студию в Рио Пеле. Так как Терезополис находится неподалеку от города-мечты Остапа Бендера, бразильская делегация всерьез опасалась, что какой-то ненормальный может выкрасть Короля. Чего только не сделаешь ради нескольких тысяч крузейро? Но обошлось. Даже железные организмы футболистов начали не справляться с испытанием многочисленными блюдами. У Жерсона почечные камни напомнили о себе, из-за чего он на несколько недель выбыл из строя.
4 мая один из птенчиков Феолы чуть не оказался за решеткой. Вы, наверное, уже догадались, что этим футболистом был Гарринча, который всегда искал приключения на свою задницу. В тот день сборная Бразилии ждала в аэропорту автобус, который должен был доставить ее в Терезополис. И тут, словно черт из табакерки выскочил адвокат Дирсеу Мендеш. Он, активно работая локтями, прорвался сквозь толпу селесао к телу Гарринчи. Адвокат требовал, чтобы Манэ подписал вызов в суд. Папарацци, понимая, что они сегодня вытащили счастливый билет – начали щелкать затворами фотоаппаратов. Администратор Карлос Насименто попробовал вышвырнуть незваного гостя. Но тот оказался парнем не из робкого десятка. Адвокат показал Карлосу нужную бумажку и вызвал полицию. Насименто пришлось ретироваться. Гарринча, который больше не желал оставаться под прицелами фотоаппаратов подписал бумажку, обязывавшею его явиться в суд, на котором его экс-жена Наир хотела увеличить сумму алиментов от 200 до 700 тысяч крузейро.
Феола никак не мог определиться с 22 избранными, которые буду защищать честь Бразилии в Англии. Он не придумал ничего лучше, чем поделить 46 футболистов на 4 команды. На протяжении трех месяцев эти коллективы сыграли десятки матчей между собой, с бразильскими клубами и сборными других стран. Но эти игры никак не помогли Феоле сделать свой выбор. Он продолжал тасовать состав, словно карточную колоду. Ни в одном матче тренер не выпустил на поле одно и то же сочетание футболистов. Дедлайн приближался, и Феола наконец начал отцеплять футболистов от английского мундиаля. Головы сыпались десятками. Однако настало время для европейского турне, а в списке Висенте еще значились 27 фамилий, вместо требуемых 22. Атмосфера в бразильской сборной напоминала пороховую бочку. В ней царил дух джунглей – выживает сильнейший. Каждый футболист смотрел на партнера, не как на друга, а как на соперника, которого надо оставить с носом.
«Мы покидали Бразилию, не имея основного состава, и сплотить команду было нечему. Футболисты ладили между собой так же хорошо, как кошки с собаками. Недопонимание, неопределенность, множество противоречий даже когда, наконец, выбрали состав из одиннадцати игроков, который должен был играть в товарищеских матчах, это вовсе не означало, что в последующих матчах будут выступать именно эти люди. Менеджеры объявляли об изменениях безо всякой видимой на то причины и просто запускали разных футболистов в команду. Казалось, что для тренеров это напоминало какую-то им одним понятную игру. Мы все думали, что наш штаб определится с окончательным составом, как только мы покинем Бразилию, но мы жестоко ошиблись. Некоторые футболисты поехали с нами в Европу только ради того, чтобы за ними продолжили наблюдать! Все это привело к тому, что мы перестали верить в команду. Еще меньше доверия у нас вызывал технический комитет. Все эти клерки мечтали о легкой победе, вместо того, чтобы принимать важные решения… Текучка футболистов, тренировки, сотни игр, смена климата и питания, нехватка адекватной подготовки, излишняя уверенность директоров – все это привело к тому, что случилось в Англии, – к абсолютному, постыдному провалу», – вспоминал Пеле.
В составе бразильской сборной был только один футболист, который не волновался о своем месте в стартовом составе, и не переживал из-за чехарды творившейся вокруг селесао. Гарринча даже желал, чтобы его не включили в заветный список из 22 имен: «Я сейчас далек от своей лучшей формы. Мой уровень не отвечает уровню сборной. Я лучше бы остался с тобой, Эльза, чем ехал в холодную Англию. Но у меня нет выхода. Если я откажусь от поездки и Бразилия проиграет, то из меня сделают козла отпущения», – откровенничал Манэ со своей возлюбленной. Эльза тоже хотела поехать на Туманный Альбион, чтобы поддержать Гарринчу. Кривоногий ангел убедил ее остаться дома, объяснив, что в случае его слабой игры (в чем Манэ не сомневался) на нее повесят всех собак. Тогда Эльза решила на сэкономленные деньги накупить десятки свечей, которые она жгла на протяжении нескольких недель, молясь об успехе Гарричи и сборной Бразилии. Однако Манэ и селесао в 1966 году не помогли бы даже тысячи свечей.
Буквально за несколько дней до отбытия на Альбион чемпионы мира сыграли свои последние товарищеские матчи в Швеции. В 4-х играх Бразилия настреляла 18 мячей, чем вскружила головы многим экспертам. Одна из английских газет написала: «Мы не понимаем, зачем проводить чемпионат мира. Ведь его победитель определен еще до начала турнира. Трепещите же, все защитники мира! Шведские спарринги показали, что великий и ужасный Гарринча вернулся. Но Питер Лоренцо не дал себе замылить глаза: «Во время скандинавского турне я увидел настоящий уровень бразильской сборной. И могу с уверенностью заявить, что в Англии ей ничего не светит. Обыгрывать полулюбительские шведские клубы и топ-команды мира совсем не одно и то же. К тому же, я не понимаю, зачем Феола берет на чемпионат мира Беллини и Гарринчу. Их время давно прошло». Главный шпион Феолы Эрнесто Сантос тоже не лучился оптимизмом: «Бразилия возьмет третий титул, только если произойдет чудо».
Селесао поселились в городке Лимме неподалеку от Уоррингтона. Игроков предупредили, что отель после захода солнца лучше не покидать. Дескать, на улицах очень опасно. Футболисты не очень верили в эти сказки, после ужасов бразильских трущоб им сам черт был не страшен. Но после нескольких походов в самоволку они убедились, что отельные номера лучше не покидать. Оказалось, что на улицах Лимма днем с огнем не сыщешь никаких развлечений. Так и томились футболисты бразильской сборной под домашним арестом. В номерах не было даже радио, не говоря уже о телевидении. Газеты тоже не помогали. Ведь полиглотов среди бразильцев не наблюдалось. Футболисты вспоминали, что атмосфера в отеле была настолько мрачной, что им иногда казалось, что они слышат жуткие звуки, издаваемые привидениями. Если верить Пеле для того, чтобы немного развеяться он решил организовать выезд игроков на концерт «The Beatles»: «Руководству нашей делегации не понравилось мое предложение, Карлос Насименто набросился на меня, словно бешеный пес: «Что, эти волосатые ребята? Слушай, вы сюда приехали ради футбола, а не рок-н-ролла»».
12 июля бразильских «заключенных» выпустили на свободу. Однако ничего хорошего из этого не получилось. Селесао с трудом вымучили победу над болгарами со счетом 2:0 благодаря двум голам со стандартов Пеле и Гарринчи. Этот матч стал знаковым в истории Бразилии. Он стал последним, когда вместе на поле вышли Король и Манэ. Интересно, что, когда в старте появлялся звездный дуэт, Бразилия никогда не покидала поле на щите. 15 июля венгры показали настоящий уровень селесао. Мадьяры доминировали на протяжении всей игры, одержав победу со счетом 3:1.
Еще более болезненным для селесао это поражение делало то, что европейцы играли в том матче в их фирменном стиле – чертя виртуозные комбинации и выставляя на посмешище погрузневших бразильских старичков. После финального свистка все журналисты задавали Феоле один и тот же «оригинальный» вопрос: «Почему не играл Пеле?» Тренер откровенно сознался: «После той охоты, которую болгары устроили на него, я боялся, что венгры могут окончательно добить Короля. Я решил поберечь его на матч с португальцами. Думал, что с мадьярами мы и так справимся». Ну да, справились… Феола не хотел понимать, что славные времена 1958 и 1962 года уже давно канули в Лету.
Теперь для того, чтобы выйти в четвертьфинал, бразильцам нужно было кровь из носу обыгрывать португальцев с разницей в три мяча. Даже на родине не верили, что такое задание по плечу селесао. В составе португальцев сияли Симоэш, Мораиш, Колуна, не говоря уже об убийственном Эйсебио. Тут бы просто победить, о разгроме же можно было только мечтать. Накануне последнего и решительного боя на бразильском корабле разгорелся настоящий бунт. Внушительная делегация игроков сборной Бразилии осадила номер Феолы, требуя, чтобы он, наконец, определился со стартовым составом. Футболистов даже не очень волновало, окажутся ли они на борту корабля. Они просто уже не выдерживали нервного напряжения, мучаясь почти гамлетовским вопросом: «Буду ли я играть или не буду?». Но от Феолы футболисты ничего так и не добились.
Тогда инициативу в собственные руки взял Насименто. Именно он огласил состав на игру с португальцами, в котором в сравнении с предыдущим поединком значились 9 новых имен. Новички не оправдали оказанного им высокого доверия и проиграли 1:3.
Одним из главных антигероев поединка стал голкипер Манга, который, вместо того, чтобы отражать удары португальцев, постоянно крестился. Однако 19 июля 1966 года Бог был облачен в португальские цвета. Пиренейская пресса визжала от восторга: «Думаю, что теперь бразильцы перестанут шутить о том, что мы играем в футбол в деревянных башмаках квадратным мячом».
После рокового поражения в одной из бразильских газет появилась эпитафия: «Вчера безвременно скончалась наша сборная, которая при жизни была двукратным чемпионом мира по футболу. Потрясенная горем семья из 90 миллионов бразильцев, узнав об убийстве любимого детища, ожидает прибытия виновников – Висенты Феолы (палача) и Карлоса Насименто (идейного вдохновителя преступления)».
