Первая глава книги о Юргене Клоппе
"It ain't where you from, it's where you at".
Eric B an Rakim
Шварцвальд c немецкого переводится как "черный лес", хотя он совсем не черный. Это больше и не лес. Восемнадцать столетий назад дикие немецкие племена алеманнов впервые прорвались сквозь массированный мрак, который так пугал римлян, чтобы расчистить пространство для своих поселений. Кельтские миссионеры из Шотландии и Ирландии, вооружившись топорами и верой, продолжали глубокую зачистку, пока природа не была повержена окончательно. В наши дни остатки истории "Черного Леса" служат материалом для детских кошмаров и часов-кукушек, равно как и волшебным туристическим брендом.
Люди со всей Германии и соседних стран съезжаются к этому низкому горному хребту на юго-западе, чтобы прочистить свои легкие и сердца от городской грязи. После войны Шварцальд (с его природным фоном) стал любимцем киноиндустрии, идеальной локацией для создания настоящих и выдуманных клиник здоровья. Одним из тех мест, где фантазии и реальность могут феерическим образом сливаться друг с другом.
Циникам лучше проходить мимо, потому что идеальная картинка Глаттена соответствует действительности. Аккуратные белые дома c их пряничными крышами и деревянными балконами, непритязательно расположенные у подножья холмов для наблюдения за бесконечными склонами зелени. "Другие строили дома на вершине холмов, чтобы продемонстрировать их масштаб. Но Швабы строили их у подножья, чтобы наоборот — скрыть величину", - объясняет скромность местных жителей бывший член "Партии Зеленых" Реццо Шлаух. – "Они будут держать "Мерседес" в гараже, а на проезд к дороге выставят "Фольксваген".
Речка под названием "Глатт" (в старонемецком - "плавный") протекает с севера через крохотный городок, который и позаимствовал ее название. Здесь непростой климат (много дождей), потому если Глаттен и "рай на Земле", то созданный, а не подаренный свыше. Они выращивают траву, кукурузу, поросят, а также людей бесстрашной воли и редкой бережливости. Особый вид немцев: трудолюбивее трудоголиков, они не делают себе никаких поблажек. "Ты работаешь, работаешь, а потом строишь домой". Так гласит известная в этом регионе поговорка.
"Трудиться день и ночь — большая часть менталитета швабов", - говорит Шлаух. – "Корни этого в истории, равно как и их репутация инноваторов. В других регионах первый ребенок в семье получал в наследство ферму родителей. Но в Швабии ее равно делили между всеми детьми. Эти фермерские участки становились все меньше и меньше, пока их не было видно вообще, и потомкам, в конце концов, приходилось браться за другую работу. Многие из них становились открывателями чего-то и людьми, которые находили новые решения для старых проблем".
Местные обычаи требуют того, чтобы во всем была прилежность и серьезный подход. Включая веселье. Один из четырнадцати социальных клубов Глаттена посвящен "карнавалу". В другом собираются "друзья немецкой овчарки".
Рядом, на небольшой улице, которая усеяна кусками глины, оставленными тракторами, находится она - "Haarstüble Изольды Рейх", маленькая парикмахерская, место встреч и продажи благотворительных носков, связанных одной из подруг Рейх. Выручка идет на покупку обуви для бездомных.
Изольда, младшая из двух сестер, была рождена в Глаттене в 1962-м году. Ее отец Норберт был талантливым голкипером и настоящим спортивным фанатиком. Его собственную мечту разрушил слишком серьезный отец. "Он настаивал на том, чтобы Норберт освоил настоящую профессию, а не пытался стать футболистом", - рассказывает Рейх. Его карьера завершилась еще до того, как успела начаться, но его спортивные амбиции никуда не делись. Он играл на аматорском уровне в футбол, гандбол и теннис, а также пытался передать свою страсть семье. Когда стало понятно, что его жена Элизабет и старшая дочь Стефани не проявляют никакого интереса, надежды Норберта были возложены на Изольду — причем, еще до ее рождения. "В альбоме с моими детскими фотографиями он написал: "Изольда, на самом деле, ты должна была быть мальчиком", - вспоминает Рейх с улыбкой. – "Я была первой во всем Глаттене девочкой, которая начала ходить на футбольные тренировки".
Норберт был ее личным тренером — тренером требовательным и придирчивым. Он брал пятилетнюю Изольду на футбольное поле возле реки, где подвязывал к зеленому металлическому пруту старый и тяжелый мяч — получался маятник для отрабатывания ударов головой. Если она неправильно направляла свое тело или слишком высоко задирала руки, Норберт в наказание отправлял ее бегать круг вокруг поля. "Он был жесткий, но не более того. Принципиальный человек, полный страсти", - говорит Рейх.
Летом 1967-го ее мать на месяц покинула дом. У Элизабет была поздняя стадия беременности, и риск осложнений сделал необходимыми проверки в клинике Штуттгарта, находившейся в 80-ти минутах езды на северо-запад. Ближайшая больница в Фройнденштадте (на расстоянии в 8,5 км) не была подготовлена для того, чтобы проводить роды через кесарево сечение. Стефани и Изольде было непросто на такое время остаться без матери. "Нам пообещали, что она приедет обратно с чем-то замечательным".
Правда, когда Норберт и Элизабет вернулись домой, у них на руках был крошечный ребенок, голова которого разрывалась от крика. Через час с небольшим сестры поинтересовались, можно ли вернуть это обратно и заменить на что-то другое. Маленький, визжащий брат — какой паршивый сюрприз! Но вскоре Изольда поняла, что ей был предоставлен не просто раздражающе шумный младший брат. "Вся спортивная страсть моего отца мгновенно сосредоточилась на мальчике. Мне больше было не нужно тренировать удары головой на маятнике, вместо этого я могла заняться балетом и легкой атлетикой. Рождение Юргена, на самом деле, было подарком судьбы. Он меня освободил".
Продолжение следует...
