Мауро Икарди: "Быть капитаном Интера – совсем несложно"
От Милана до базы в Аппьяно-Джентиле – ехать более 40 минут. Не самая привлекательная поездка. Но там тренируется Интер, там у меня назначена встреча с Мауро Икарди, капитаном нерадзурри. Мы приезжаем, паркуемся, выходим из машины, встречаем несколько десятков тифози. Одну из них зовут Мариза.
Я спрашиваю Мауро, что сложнее: забивать голы или быть капитаном Интера. Он улыбается: "Слушай, быть капитаном Интера мне совсем несложно. Я спокойно с этим справляюсь. Я тут уже пять лет, пусть и кажется, что пришел совсем недавно. Забивать голы важно, я очень злюсь, если не получается. Она знает". Мауро смотрит на Ванду. "Но быть капитаном Интера это… как бы сказать… моя миссия. Я горжусь этим. Я – интериста".
Похожей на белочку Маризе 55 лет, у нее поношенные туфли и проблемы с кровообращением. "Привет, дорогой, ты внутрь? Да? Ты идешь внутрь? Можешь взять для меня автографы? Возьмешь?". Она нервно мечется около ворот, брендированных надписью Suning. Словно пантера под Ксанаксом.
Я спрашиваю его о покраске волос. Он был блондином три дня, а потом – вжух! – и все сбрил. Мауро не теряется: "Я покрасился, потому что из Аргентины приезжала Сусана Хименес, наша знаменитая блондинка. Мы договорились, что на ее шоу я приду с крашенными волосами. Я хотел оставить такую прически до сегодняшней фотосессии, но все-таки решил побриться. Впереди матчи сборной, не хочу ехать туда лысым". Он проводит рукой по голове.
Мариза настаивает, она давит. "Внутри Мауро, я видела, как он входил! Принесешь мне автограф капитана? А? Ты же идешь туда? Мне никогда не попасть внутрь…". Я прощаюсь с ней, прохожу контроль, вхожу на базу.
Я спрашиваю его, как он относится к частой просьбе "больше работать на команду". Мауро становится серьезным: "Ты сейчас о моем стиле игры? Если это пойдет на пользу Интеру, я с радостью поменяюсь. С Дженоа я был очень доволен, когда вынес мяч с линии ворот, словно забил гол. Когда я помогаю команде, я рад".
Сразу за воротам, прячась от любопытных, капитан Мауро Икарди разговаривает с Вандой. Это личный разговор о детях, семейных делах, они улыбаются и смотрят друг на друга влюбленными глазами.
Я спрашиваю его, что приходит ему в голову, когда он слышит, будто "Интеру везет". Я спрашиваю его о Спаллетти. "Нет, никакого везения. Мы отлично поработали с мистером на сборах. Все поменялось. Мистер очень внимателен к деталям. Мы настроены добиться цели, о которой говорят все: клуб, президент, каждый, кто тут работает. Мы должны попасть в Лигу чемпионов. И мы много работаем, чтобы сделать это. Я бы не назвал это везением". Я спрашиваю его, верит ли он в скудетто. "Нет, я не думаю о чемпионстве. Мы работаем и хотим добиться успеха. Если все сделаем правильно, то будем вознаграждены".
Вокруг Мауро и Ванды царит суета. Фотографы, работники съемочной площадки, стилисты и визажисты, еще фотографы. Один кричит: "Нужно соблюдать график!". Мауро думает, что речь о нем: "Мне переодеться? Надеть футболку?". Послушный и немного застенчивый.
Я спрашиваю, когда он почувствовал себя интеристой, прошу говорить искренне. У него нет сомнений: "Я уже давно рассказывал. Я интериста с самого детства, на PlayStation всегда играл за Интер. Мы с моим лучшим другом постоянно рубились. Я выбирал Интер, ведь там был Адриано, который мне очень нравился".
Мауро исчезает в какой-то каморке и выходит в спортивном костюме. Он готов, спрашивает, где стать. Ко мне подходит какой-то мужик и качает головой: "Он строит из себя хорошего парня, да? Но я таких знаю: они постоянно жалуются".
Я спрашиваю его о Наполи, который хотел приобрести его в 2016-м году. Я спрашиваю, был ли интерес со стороны Ювентуса. Мауро морщит нос: "Такие вещи обсуждают мой агент и клуб". Я поворачиваюсь к Ванде, но она хитро начинает разговаривать с кем-то другим. "В прошлом году было много разговоров о трансфере, но я не переживал. Я всегда отдавал всего себя Интеру. Я был на сборах, я был в Америке, много говорил с Манчини и заверял его, что абсолютно спокоен". Я иду напролом: "А он, наверное, был не так спокоен". Мауро делает вид, что не понял.
Ванда не может без соцсетей. Она все снимает на телефон, фотографирует фотографов, которые фотографируют Мауро, ведет прямой эфир в Инстаграм. Мауро бомбардируют вспышки и щелчки камер, а он, как только появляется возможность, ищет глазами жену.
Я спрашиваю, где он видит себя в 30 лет. "Надеюсь, я еще смогу играть!". Затем добавляет пафоса: "Я вижу себя в Интере. Надеюсь, это будет долгий путь. Я хочу выиграть что-то с этой командой. Интер уже давно не побеждал…". Я спрашиваю, где он видит себя в 40 лет. И тут сомнений нет: "В 40 я точно завершу карьеру! Мне нравится играть, но я не буду тренером или директором. Это не для меня. Думаю, я все свое время посвящу своим детям, буду дома, с семьей".
Один из фотографов хочет снять татуировки. Говорит: "Мауро, подними футболку". Икарди отвечает: "Но такие фото уже делали, их будут тысячи…". Это единственный момент, когда он пытается "бунтовать", но его хватает ненадолго: через секунду Мауро уже задирает футболку, показывая рисунки и надписи. В свете прожекторов его тело кажется Сикстинской капеллой.
Я спрашиваю о его книге, автобиографии, которая вышла в прошлом году и создала немало проблем. Спрашиваю, хочет ли он сказать что-то парням с курвы – возможно, они неправильно его поняли. Он смотрит на меня, словно: "Я знал, что ты об этом спросишь, гавнюк". "В прошлом году мы разъяснили ситуацию, больше мне нечего добавить. Публика Сан Сиро любит нас, а я желаю лучшего для команды и для болельщиков. Наши разногласия с тифози нанесли удар по команде, мне было очень неприятно. Но это уже в прошлом". Я не останавливаюсь. Спрашиваю, почему он не пытается быть более "хитрым", как те футболисты, которые целуют герб и бегут к курве, даже когда в этом нет необходимости. "Мы благодарим их после каждого матча. Становимся в центре поля и поговорим спасибо тем, кто пришел поддержать нас. Вне зависимости от того, как закончился матч".
Съемочная группа перемещается: с трибуны на тренировочное поле. Ванда продолжает вести лайв, Мауро пытается всех слушать ("теперь сделай так и эдак"), а работники Интера наблюдают за происходящим издали, но очень внимательно. Икарди – их главное сокровище.
Я спрашиваю его, с кем бы он хотел играть, если бы мог выбрать. Мауро думает ровно пять секунд. "Было бы фантастикой играть в Интере с лучшим футболистом мира. Конечно, я говорю о Месси. Но он привязан к Барселоне, так что эта мечта вряд ли сбудется". Я спрашиваю, что он думает о Барселоне, клубе, который в свое время отказался от него. Я говорю: "Они избавились от тебя, сказали "можешь быть свободен". Мауро отвечает: "На самом деле все было не так. Случилась небольшая ссора, и я решил переехать в Италию, потому что был уверен, что здесь у меня получится лучше, чем в Испании. В Барселоне мне было нелегко. А тут мне сразу дали возможность играть на высоком уровне, к чему я и стремился". Раз уж разговор зашел о "лучшем в мире", я спрашиваю о Марадоне, который постоянно его критикует. В первый и последний раз я вижу, что Мауро неприятно о чем-то говорить: "Я ответил ему в прошлом году. Хватит, на этом точка. Каждый делает то, что хочет".
На поле – типичная для фотосессий картина. Мауро делает вид, что это настоящая тренировка, фотографы говорят ему "Браво! Отлично!". Икарди смеется.
Я спрашиваю его о клаусуле – говорю, что 110 миллионов это очень мало. Возможно, Интеру стоит волноваться. Мауро быстро сводит на нет мой каверзный план: "После того, что случилось летом, наверное, ты прав! Но мы обсуждали клаусулу с клубом, и руководство приняло решение. Они знают, что я думаю, чего я хочу. Все спокойны".
Фотосъемка подходит к концу. Ванда кричит "Эй, Мауро!". Словно говорит: "давай, скоро все это закончится". Они улыбаются друг другу. Я думаю – те, кто пишет о проблемах этой семьи, ничего не понимают.
Я спрашиваю его о Ванде. Мауро просто светится. "Она делает все за меня! Возит детей в школу, занимается домашними делами. Я стараюсь преуспеть в своей профессии, помогаю ей по мере возможностей. Но все держится на ней". Я спрашиваю, не раздражает ли его, когда кто-то сомневается, что жена может быть хорошим агентом. "Нет, мы привыкли, что об этом постоянно говорят. Ванду обсуждают, потому что она известная, но я ведь знаю, какой она человек. Она старается сделать все так, чтобы это принесло пользу мне и нашей семье". Я спрашиваю, была ли это любовь с первого взгляда. Он улыбается: "Нет, ведь мы были знакомы целый год, в Генуе. Дружили, а потом… Такое случается". Я лезу не в свое дело и спрашиваю, как он ее ласково называет. Мауро смущается, я уже собираюсь сказать, что можно не отвечать, но он меня опережает. "Я зову ее Вандой, только когда злюсь. Она – "gorda", "gordita". "Пышечка". В испанском это комплимент". Ванда смеется. Я спрашиваю, хочет ли он еще одного ребенка. Мауро не дает мне закончить: "Неееет! Хватит, хватит. Мы с этим закончили. У нас пять замечательный детей". Я спрашиваю о Милане, "их" ли это город. "Он нам нравится, – Мауро смотрит на Ванду, когда говорит. – Нам тут очень хорошо, за пять лет мы обжились, у детей полно друзей. Конечно, жить обычной жизнью не получается, но это плата за популярность".
Мауро бьет по пустым воротам, бежит в направлении камер, празднует, как делает это всегда – прикладывая руки к ушам. Это все показуха, но ты понимаешь, что даже тут он полностью вовлечен в процесс.
Я спрашиваю, кто больше всех хотел видеть его в Интере. У Мауро нет сомнений: "Массимо Моратти. Он взял меня из Самп, когда мне было 19. Он настаивал на этом трансфере. А еще Пьеро Аузилио, он обсуждал сделку с моим отцом, который тогда был моим агентом".
Съемка завершена. Ванда подходит к Мауро, все довольны. Осталось сфотографироваться всем вместе, и Мауро засыпают просьбами о селфи. Он никому не отказывает.
Я спрашиваю его, допускал ли он ошибку, которую не повторил бы. Мауро думает секунд десять. "Которую не повторил бы?.. Я тут уже пять лет… Единственное, о чем жалею, это история с книгой. Это было неприятно для всех. Я очень люблю Интер, все это знают".
Прошло два часа. Нагатомо уже уезжает на своем внедорожнике. Прощается. Все выглядит слегка нелепо.
Я спрашиваю, хороший ли он капитан или суровый. "Конечно, я иногда злюсь. Но не для того, чтобы напугать остальных, это способ помочь команде. Я не говорю, что знаю, как все сделать правильно. Все ошибаются. Но иногда отношение одноклубников во время матча выводит меня из себя. В прошлом году, в марте, после матчей сборных, мы вернулись немного "потерянными". Я был очень зол, она может подтвердить". Он снова смотрит на Ванду. "Возвращался домой в плохом настроении".
Нагатомо отправился домой, я начинаю чувствовать, что устал. Интервью? Я интересуюсь: "Сколько еще до начала?" Мне отвечают: "А кто ты такой?".
Я спрашиваю, были ли возможность увидеть его в сборной Италии. "Возможность была, меня звали в молодежку. Я тогда поругался с руководством Самп, потому что не хотел ехать. Ждал вызова из Аргентины. Испания тоже пробовала, они звонили отцу, но я выбрал Аргентину".
Я вынимаю шариковую ручку, словно это Экскалибур. "Но как это?! Я должен сделать интервью!". "А, интервью. Две минуты, и можете начинать". Вздыхаю с облегчением.
Я спрашиваю его, кого из игроков Интера он считает лучшим в истории. Предупреждаю: "Прошу, не называй Дзанетти или Факкетти". Стоило добавить "…и Роналдо". "Тут играл лучший нападающий, Феномен. Он творил историю футбола". А что бы Мауро делал, не стань он футболистом? Он смеется: "Даже не знаю, что ответить. Когда мне было 13, я прогуливал школу, потому что уже играл за первую команду Весиндарио. Я футболист, и все тут".
Пришла моя очередь. Наконец-то. Мы садимся рядом. "Привет". "Привет". "Слушай, у меня для тебя 150 вопросов". Он улыбается. "Я готов".
Материал Фабрицио Бьязина, журнал Undici.
