"Мадрид": Моя история
До сих пор отчетливо помню, что происходило со мной в 7-летнем возрасте. Сохранились настолько ясные воспоминания, что мне не составляет труда все это представить прямо сейчас. И это наполняет меня теплом. История связана с моей семьей.
Я только начал делать свои первые шаги в настоящем футболе. До этого я просто играл на улицах Мадейры со своими друзьями. И когда я говорю об улице, речь не о какой-то пустой дороге. Я имею в виду именно улицу. У нас не было голов или чего-то еще, и нам приходилось приостанавливать игру всякий раз, когда проезжают машины. Я был счастлив абсолютно каждый день, а мой отец на тот момент отвечал за футбольную экипировку "Андориньи". Он всегда поддерживал меня и хотел, чтобы я перешел в академию этого клуба. Я знал, что мое решение заставит его гордиться мной, поэтому я перешел туда.
В мой первый день там было много разных правил, которые я не понимал, но мне, в принципе, все нравилось. Я увлекся клубной структурой и чувством победы. Мой отец наблюдал за каждым матчем в конце поля – с пышной бородой и в спортивной форме. Ему это нравилось. Но моя мама и сестры не испытывали к футболу практически никакого интереса.
Поэтому за ужином отец их каждый раз упрашивал прийти и посмотреть на мою игру. Это похоже на то, что он был моим первым агентом. Помню, что по возвращении домой он говорил: "Криштиану забил гол!"
Они отвечали: "О, отлично".
Но они не были взволнованы этим, понимаете?
Во второй раз отец пришел домой и сказал: "Криштиану забил два гола!"
Все еще никаких волнений. Они просто ответили: "О, это действительно круто, Криш".
Что я мог сделать в такой ситуации? Я просто продолжал забивать и забивать.
В третий раз отец сказал: "Криштиану забил три гола! Он был невероятен! Вы должны прийти и посмотреть, как он играет!"
Но всякий раз, когда перед матчами я смотрел в конец поля, видел там только отца. И однажды, никогда не забуду эту картину, когда я разминался, то заметил маму и своих сестер на трибунах. Они выглядели… Как это? Они выглядели довольно уютно. Сидели рядом друг с другом, но они не хлопали и ничего не выкрикивали. Просто махали мне, как будто я был на каком-то параде. Они определенно напоминали мне тех, кто никогда не присутствовал на футбольных матчах. Но они были там. Это все, что меня заботило.
Я чувствовал себя так хорошо тогда. Это много для меня значило. Такое ощущение, что меня внутри кто-то переключил. Я был очень горд. В то время у нас не было достаточно денег. Наша жизнь на Мадейре напоминала борьбу. Я играл либо в старых бутсах, доставшихся мне от брата, либо в тех, которые давали мои кузены. Но когда ты все еще ребенок, то тебе не нужны деньги. Тебя заботит вполне определенное чувство. И в тот день это чувство было крайне сильным. Я чувствовал себя защищенным и любимым. В Португалии говорят: "Menino querido da familia".
Любимое дитя семьи.
Я вспоминаю об этом с ностальгией, потому что указанный период моей жизни оказался слишком коротким. Футбол дал мне все, что у меня есть, но он меня забрал из дома еще до того, как я был к этому готов. В 11-летнем возрасте я перебрался в Лиссабон – это самое тяжелое время моей жизни.
Несколько безумно думать об этом сегодня. Моему сыну Криштиану-младшему уже семь лет. И я просто думаю, как бы я себя чувствовал, если бы мне через четыре года пришлось собрать ему сумку и отправить его в Париж или Лондон. Это кажется невозможным. И я убежден, что для моих родителей было так же невозможно отпустить меня.
Но это была возможность идти за своей мечтой. Поэтому они меня отпустили, а я уехал. Я плакал почти каждый день. Я находился все еще в Португалии, но это было похоже на то, что переехал в другую страну. Мой акцент заставлял меня чувствовать, что это совсем другой язык. Культура была другой. Я никого не знал, и мне было очень одиноко. Моя семья могла себе позволить навещать меня каждые четыре месяца или что-то около того. Я скучал по ним так сильно, что каждый день воспринимал крайне болезненно.
Футбол помог мне двигаться вперед. Я знал, что на поле делаю такие вещи, которые другие дети из академии делать не могли. Помню, однажды услышал, как один мальчик сказал другому: "Ты видел, что он сделал? Он настоящий зверь".
Я начал слышать это регулярно. Даже от тренеров. Но находился тот, кто всегда говорил: "Да, но жаль, что он такой маленький".
И это правда. Я был тощим. У меня не было мышц. Так что в 11 лет принял решение. Я понимал, что у меня большой талант, но решил, что отныне буду работать больше всех остальных. Я собирался прекратить играть как ребенок. Я собирался прекратить действовать как ребенок. Я собирался тренироваться так, чтобы стать лучшим в мире.
Не знаю, откуда взялось это чувство. Оно было просто у меня внутри. Это как голод, который никогда не проходит. Когда ты проигрываешь, то это напоминает голодовку. Когда ты побеждаешь, то это все еще напоминает голодовку, но как будто тебе удалось съесть крошку. Это мой единственный способ объяснить.
По ночам я убегал из общежития, чтобы продолжить работу над собой. Я становился все больше и быстрее. И когда я выходил на поле, то люди, которые шептались о том, что я слишком худой, смотрели на меня так, словно произошел конец света.
Когда мне исполнилось 15 лет, не забуду, что во время одной из тренировок обратился к своим товарищам по команде. Я сказал им: "Когда-нибудь я буду лучшим в мире".
Они смеялись над этим. Я еще не достиг даже первой команды "Спортинга", но у меня уже была эта вера. Я именно это и имел в виду.
В 17 лет я начал играть в профессиональный футбол, а моя мама из-за стресса едва могла смотреть игры с моим участием. Она приходила наблюдать за моей игрой на старый "Жозе Алваладе", и во время больших матчей так сильно нервничала, что несколько раз теряла сознание. Серьезно, она теряла сознание. Врачи начали назначать ей препараты только для моих матчей.
Я бы сказал ей: "А помнишь, как тебя не волновал футбол вообще?"
Я начал мечтать все больше и больше. Я хотел играть за национальную сборную и "Манчестер Юнайтед", потому что постоянно смотрел АПЛ по телевидению. Я был поражен сумасшедшей скоростью игры и песнями, которые распевали толпы болельщиков. Эта атмосфера манила меня. Когда мне удалось стать футболистом "МЮ", то это был момент гордости для меня. Правда, считаю, что этот момент стал еще большей гордостью для моей семьи.
Поначалу выигрывать трофеи было крайне эмоциональным для меня занятием. Помню, когда выиграл свою первую Лигу чемпионов с "МЮ", то это было просто ошеломляющее чувство. Похожие чувства переживал во время своего первого "Золотого мяча". Однако мои мечты все продолжали расти. Я всегда восхищался "Мадридом", и мне необходим был новый вызов. Я хотел завоевывать титулы с "Мадридом", побить все рекорды и стать легендой клуба.
На протяжении восьми последних лет мне посчастливилось добиться невероятных вещей в "Мадриде". Но, честно говоря, позже победы в турнирах приносили мне несколько другие виды эмоций. Особенно – в последние два года. В "Мадриде", если ты не выигрываешь все, это считается провалом. Это ожидания величия. Это моя работа.
Совершенно другое чувство, когда ты отец. Чувство, которое я не могу описать. Вот почему мое время в "Мадриде" является особенным. Да, я - футболист, но и отец.
У нас с сыном есть один момент, который я всегда буду ясно помнить.
Когда об этом думаю, то меня наполняет тепло.
Это происходило на поле, когда мы стали победителями последней Лиги чемпионов в Кардиффе. Той ночью нам удалось переписать историю. Когда я остался на поле после финального свистка, мне показалось, что я должен послать миру какой-то сигнал. Но затем мой сын спустился к полю, чтобы отпраздновать со мной. Это произошло, словно по щелчку пальцев. Внезапно все мои эмоции изменились. Он бегал вокруг меня с сыном Марсело. Мы подняли трофей вместе. Затем мы гуляли по полю, рука к руке.
Это радость, которую я не понимал, пока не стал отцом. Одновременно происходит так много эмоций, что невозможно описать словами. Это я могу сравнить только с тем, когда на разминке перед игрой на Мадейре увидел на трибунах своих маму и сестер.
Когда мы вернулись на "Сантьяго Бернабеу" праздновать, младший Криштиану и Марселито играли вместе прямо перед болельщиками. Эти условия заметно отличались от тех, когда я играл на улице в его возрасте. Но я надеюсь, что чувства у моего сына были такими же, как и у меня тогда. "Menino querido da familia".
После четырехсот матчей за "Реал" победа все еще остается для меня конечной целью. Думаю, что я родился таким. Но изменились чувства после побед. Это новая глава в моей жизни. У меня есть специальное сообщение, которое отображается на моих новых бутсах "Mercurial". Оно находится прямо над пяткой, и эти слова – последнее, что я читаю перед тем, как выйти в подтрибунное помещение.
Это что-то вроде последнего напоминания, последней мотивации. Там написано: "El sueño del niño".
Мечта ребенка.
Может быть, теперь вы понимаете.
В самом конце, конечно, мне стоит напомнить, что моя миссия ровно такая же, как и всегда. Я хочу продолжать бить рекорды в "Мадриде". Я хочу завоевать максимальное количество титулов. Такова моя природа.
Но больше всего в Мадриде для меня имеет значение то, что я расскажу своим внукам, когда мне стукнет 95 лет. Это чувство прогулки вокруг поля в качестве чемпиона, рука об руку с моим сыном.
Надеюсь, мы сделаем это снова.
