Роберто Донадони: "Тренер - не профессия"
Во имя отца. Эрколе, хотя все звали его Пьеро. "Он был крестьянином. После службы в армии пошел на работу в фирму по изготовлению железистых материалов. В те годы у людей было много энтузиазма и разных возможностей. Он приезжал на своем грузовике смотреть, как я играю, и ничего не говорил. Никаких комментариев. Он научил меня жизненным ценностям, научил быть серьезным и твердым. Помню, он лишь однажды мне угрожал. Узнал от кого-то, что я толкнул в спину одноклассницу - не хотела давать мне наклейку, которой не хватало мне, чтобы собрать всю коллекцию. Папа очень спокойно сказал тогда: "Еще одна жалоба из школы, и я прибью тебя ушами к скамейке". Больше жалоб не было. Но я так и не знаю, почему все звали его Пьеро".
Во имя сына, Роберто, мужчины с седыми волосами, который, когда говорит, жестикулирует очень медленно или вообще не делает этого. Роберто Донадони производит впечатление меланхолика. Он торопиться опровергнуть это утверждение и отрицательно машет головой: "Нет, я не такой. Это очень поверхностное мнение, я обожаю посмеяться и пошутить". Возможно, все дело в том, что от человека, который столько пережил, постоянно ждут историй, а Роберто не спешит делиться ими со всеми. Он может рассказать о том, как играл двадцать лет, как брал с Миланом скудетто и кубки, как был футболистом сборной Италии, рассказать о голах и матчах, о том, как тренировал Скуадру Адзурри, и о Болонье. И с нами он многословен, но в какой-то момент беседа все-таки завершается. И остается только солнечный день и странное ощущение от того, что только что пообщался с легендой. А легенда машет тебе рукой и исчезает за углом, оставляя тебя на месте. Точно так же, как много лет назад на поле Донадони оставлял не у дел соперников.
Мы начинаем разговор с того, кого больше всего не хватает Роберто. "Он научил меня отношению к жизни, тому, как нужно поступать. Я очень скучаю. После того, как я переехал в Милан, мы стали общаться все реже, виделись не так часто. Сейчас я понимаю, что у нас должны были быть куда более тесные отношения".
- Вы часто вспоминаете прошлое?
"Конечно, есть воспоминания, к которым я не могу не возвращаться. Они есть у всех нас. В них рассказывается, откуда я родом, кто я такой, какая у меня история. Но лучший способ подчеркнуть свое прошлое - радоваться настоящему. Нельзя постоянно прятаться за какими-то громкими событиями, которые остались позади. К тому же, у меня плохая память, я не все хорошо помню".
- Но дебют в Серии А помните?
"Помню только, как перед матчем бежал, как сумасшедший, из раздевалки на поле. Кажется, играли против Интера. В какой-то момент спросил себя: "Что ты делаешь? Хочешь уже к первой минуте остаться без сил?". Я успокоился, и все прошло хорошо".
- Это случилось, когда вы играли за Аталанту. Потом был Милан.
"Я вырос, восхищаясь Джанни Риверой. Он был моим кумиром. Так что это был выбор сердца - меня ведь хотели видеть и в Ювентусе".
- Что ж, все сложилось прекрасно.
"Аталанта тогда, так сказать, сотрудничала с Юве. Они были готовы продать меня в Турин, Ювентус был очень сильной командой, самой амбициозной. Мой первый год в Милане был не очень удачным, я помню, что сомневался - а поступил ли я правильно? Время все расставило по местам".
- А вы коллекционируете что-то? Остались какие-то предметы с тех времен?
"Нет. Иногда даже желаю, что раздарил футболки из памятных матчей. Сейчас мне кажется, что это было немного глупо".
- Продолжим о Милане.
"В первом сезоне мы попали в Кубок УЕФА. После этого начался фантастический цикл побед - чемпионства, три Кубка чемпионов, два Межконтинентальных Кубка".
- Великая команда, великие игроки, великий коллектив.
"Но только внутри Миланелло. В повседневной жизни мы не особо общались. Но мы были мотивированы. Очень мотивированы. Кое с кем я созваниваюсь до сих пор, с другими иногда езжу на отдых. Например, с Тассотти".
- Став тренером, вы поняли, как создать сплоченный коллектив?
"Тренер в общении с игроками не должен вести себя, как секретный агент - следить, подслушивать, пытаться все знать. Все должно быть естественно. Конечно, когда ты владеешь информацией, это может быть полезно. Но ничего не получится, если тренер становится надзирателем".
- Правда, что стать тренером вам посоветовала жена?
"Да. Она убедила меня пойти на курсы. Я поразмыслил и согласился. И вот что из этого вышло".
- Лекко, Дженоа, Ливорно, сборная, Наполи, Кальяри и Парма. Рано или поздно вы поработаете за пределами Италии?
"У меня были варианты, посмотрим. Я доволен каждой своей работой, каждым опытом. Все, что ты делаешь, делает тебя богаче, мудрее".
- Чем вас впечатлила Болонья?
"Красивый город, люди, которые сердечно меня приняли. Я чувствую ответственность, знаю, что они на меня рассчитывают. Мы хорошо работаем, но надеемся, что будет еще лучше".
- В чем особенности профессии тренера?
"Это не профессия. Мне не нравится такое определение. Это страсть к делу, которым ты занимался всегда - его продолжение. Ты остаешься в той же обстановке, чувствуешь те же запахи, испытываешь те же эмоции".
- Кстати, почему Донадони еще не тренировал Милан?
"Такие вопросы - пустая трата времени. Я сам себе их не задаю".
- У кого вы учились? У вас было много тренеров.
"Я пытаюсь работать, основываясь на знаниях, которые мне дали все мои тренеры. Сакки, Карлос Паррейра, Капелло. Какое-то время я ненавидел Недо Сонетти, он тренировал Аталанту. Говорил мне: "Или я сделаю из тебя футболиста или заставлю тебя бросить футбол". И я хотел отомстить ему, показать, чего стою. Сонетти оказался прав. Но кроме этих громких имен, которые сразу приходят в голову, я думаю, что многим обязан тем, кто работал со мной в молодости".
- Почему?
"Они помогают понять базу, учат быть внутри команды. Потом ты становишься профессионалом и обращаешь внимание уже на другие аспекты. Скарпеллини, Казати, который тренировал меня в Примавере Аталанты - они оказали на меня больше влияние".
- А Бонифачо?
"Маэстро - мы так его называли. Раффаэлло Бонифаччо привел меня в Аталанту. Обучил технике, уважению к соперникам и одноклубникам. Я вспоминаю его белый FIAT 500, мы как-то помещались в нем впятером с сумками".
- Видите, что-то вы все-таки помните.
"Честно говоря, я не знаю, сколько скудетто выиграл. Не могу назвать свой самый красивый гол. После каждого успеха для меня все начиналось с нуля. По крайней мере, в Милане".
- Нынешняя молодежь отличается от вашего поколения?
"Они другие, потому что времена другие, мир другой. Все развивается, меняется - в этом есть и положительные, и отрицательные моменты. Я смотрел телевизор на электронно-лучевой трубке, а сейчас существует интерактивное ТВ высокого разрешения. Нужно идти в ногу со временем, необходимо научиться этому, иначе ты станешь чужим. Но традиции также нужно чтить. Соблюдать баланс. Футбол сейчас движется на сверхзвуковой скорости, если сравнивать с прошлым".
- Давайте поговорим о тренерах. Сакки?
"Он изменил менталитет. И я говорю не о себе, а в целом. Заботился о каждой мелочи, был не только тренером, но и психологом. Я был готов к его методам, так как меня всему этому уже научил Бонифачо. Думаю, это было важно - голова часто идет впереди ног. Бегать умеют почти все".
- Но Сакки был очень жестким.
"Поначалу все пребывали в шоке. Невозможно описать, как много мы работали, как уставали. Возможно, в этом и был секрет того Милана. Это был непрекращающийся бой - прежде всего, с самими собой, а потом уже с соперниками".
- Ваш идеал тренера?
"Мне нравятся гибкие специалисты. В Лекко, когда я только начал тренировать, то сначала использовал 4-3-1-2, потом перешел на 4-3-3. Пришел в Ливорно и был уверен, что 4-3-3 сработает. Но нет. Этому составу подходила схема 3-5-2 - я снова пошел на изменения".
- Насколько важно, чтобы футболисты испытывали удовольствие от игры?
"Это фундамент. Нужно работать только так. Тренировки, игры - все это должно приносить радость, удовольствие. В противном случае ничего не получится. Придется нести потери".
- Вы когда-нибудь несли потери?
"Не в футболе. Смерть отца. Расставание с первой женой, когда мне пришлось оставить маленького сына. Конечно, это уроки, боль учит, нужно делать выводы. Это непросто, но ты справляешься".
- Все футболисты одинаковые?
"Нет. Каждый человек - это целый мир, нужно быть хорошо подготовленным, чтобы найти общий язык с разными людьми. Конечно, бывают и сходства. Но для меня главное, чтобы все соблюдали установленные правила, умели быть частью группы".
- А если кто-то ставит себя выше других?
"Когда переступают черту, все дело в излишнем нарциссизме. Большие игроки, как правило, такими не бывают. Они помогают играть другим, они поддерживают всех, делают так, чтобы остальным было легче. Играю на команду".
- О ком именно вы говорите?
"Я знаю много таких футболистов. Барези, Гуллит, мой друг Ван Бастен, с которым мы теперь играем в гольф. Пирло, великий талант".
- Вы поддерживаете введение технологий в футбол? Это необходимо?
"Все может быть полезным, нужно уметь извлекать выгоду из современных достижений. Мы на тренировках используем дронов, они помогают видеть картину в целом, с высоты - понять, кто ошибается, кто неправильно двигается. Сложно спорить с фактами".
- Давайте вспомним ваши самые болезненные моменты в футболе.
"Конечно, без разочарований не обошлось. Чемпионат мира 1990-го года, я не забил пенальти в полуфинале с Аргентиной. Это принесло боль миллионам итальянцев, я почувствовал ее на себе. Та сборная заслуживала сыграть в финале".
- А приятные воспоминания?
"Победа 5:0 над Реалом".
- В сборной?
"Сборная - это самая прекрасная команда. Я всегда это говорил. Было очень приятно тренировать ее, я бы с радостью пережил это снова - мне нравилась ответственность такого рода. Я покидал Италию, когда она была на первых строчках мирового рейтинга. Это было прекрасно, пусть в роли тренера сборной ты и чувствуешь себя оставленным наедине с собой".
- Вы самокритичны?
"Я очень критичен и очень требователен. В этом нет ничего странного. Современная молодежь, к слову, тоже самокритична, но у них также есть желание защитить себя, оправдать. Человек должен легко признавать свои ошибки. Но самозащита - часть нашей природы".
- К слову, о самокритике. Кое-кто в Парме не знает, что это такое.
"Мы провели два великолепных чемпионата перед банкротством. Когда дела пошли плохо, я видел, что людям небезразлична судьба клуба, видел их страсть, как сильно они переживают. Но были, конечно, и другие - те, кто вел себя прямо противоположно. Футбол - зеркало общества. Мне жаль тех, кто так тяжело работал, находясь, так сказать, за кулисами, не показываясь широкой публике - все это было напрасно. И я видел болельщиков, настоящим болельщиков. Но чем больше мы работали, тем больше ничтожные люди пытались сделать так, чтобы все обернулось катастрофой. Мы чувствовали, что нас предали".
- В футболе нет справедливости?
"Справедливость важна в жизни. Возможно, иногда нужно быть гибким. Но это вопрос гражданского долга, личных взглядов человека. Хорошо, когда правила соблюдаются - то же самое и в футболе".
- Сборную по-прежнему уважают или итальянцы разуверились в команде?
"Не думаю, что Италию стали меньше поддерживать, меньше любить. Молодежи нужно отождествлять себя с чем-то. Это легче, когда у команды все хорошо. Конечно, у них много искушений, много соблазнов, и тут обо всем должны позаботиться взрослые. Именно мы обязаны протянуть руку помощи. Молодежи нужен хороший пример для подражания".
Фото: Luca Massaccesi
