Глава четвертая. Юве Липпи. Часть вторая
На трансферном рынке клуб продолжил следовать стратегии громких продаж. Ушли три лидера, которые блистали в Лиге чемпионов: Виалли, Раванелли и Паулу Соуза, но на их место пришли в числе других Зидан, Монтеро и Кристиан Виери. После ухода Луки Липпи доверил мне капитанскую повязку. Через несколько дней после начала чемпионата он пригласил меня в массажный зал стадионе Комунале и спросил: "Антонио, сколько лет ты уже в клубе?".
"Почти пять, мистер".
"Это много. Знаешь, я думаю сделать тебя капитаном".
Невероятная радость и огромная ответственность – носить повязку, которая до тебя принадлежала не только великим игрокам, но и великим людям.
Переезд Зинедина Зидана из Бордо в Турин не вызвал ажиотажа. О нем отзывались хорошо, в него верили, но толком не знали, чего ждать. На первых порах ему было непросто справиться с адаптацией, стать своим в новой команде, но день за днем Зизу начинал влюблять в себя, показывая невероятные вещи – сначала на тренировках, а в потом и в матчах. Иногда мы замирали с открытыми ртами, наблюдая за тем, как он танцует с мячом, как неестественно двигаются его ноги. А бывало, смотришь и думаешь: "Ок, это и я могу". Большая ошибка. Зизу делал так, что сложные приемы казались элементарными. Я помню его гол Реджине, спустя несколько лет – двумя финтами он оставил не у дел не только половину команды, но и тех, кто был на трибунах. Мы с поля видели, как болельщики действительно качаются на своих местах! Зидан и Дель Пьеро – мои самые сильные одноклубники. Зинедин – настоящий чемпион и отличный парень, серьезный и всегда готовый помочь за пределами поля, пример для партнеров. Когда я уже стал тренером, то некоторые мои подопечные в Ареццо, Бари, Сиене жаловались: "Хотелось бы знать, стал бы Зидан делать это упражнение". "Стал бы, - отвечал я. – И молчал бы при этом". Это главная черта чемпиона: покорность, смирение, готовность идти на жертвы. Быть лучшим, но внутри команды.
Зизу быстро поладил с Дешамом, который был капитаном сборной Франции, и особенно с другим новичком – Монтеро. Оба – спокойные в жизни, но на поле в них зажигалось пламя.
Монтеро быстро заслужил репутацию "плохого парня". А ведь на самом деле Паоло – очень скромный и хороший. Есть две вещи, о которых нельзя говорить плохо в его присутствии: семья и его команда, особенно Зидан. На поле он практически был его телохранителем, к тому же, великолепным защитником. Паоло обладал такой харизмой и смелостью, что не тушевался даже перед Моджи. 25 сентября 1999 года, вместо Липпи уже пришел Анчелотти, мы играем на поле моего Лечче. Проигрываем 0:2. Я даю короткое интервью Rai и иду в раздевалку, чтобы попрощаться с ребятами – мне позволили на сутки остаться с семьей. В этот момент приходит Моджи: "Ты никуда не едешь. Завтра утром тренировка в Турине". Я не могу скрыть, что расстроен, но соглашаюсь. На следующий день Моджи собирает нас и начинает кричать: "Позор! Весь состав Лечче стоит меньше каждого из вас!". Моджи смотрит каждому в глаза и продолжает:. "Как можно так играть? Ты, Марк, - обращается он к Юлиано, – о чем ты думал, когда был на поле?". Молчание. "И ты, Паоло…".
"Вы хотите что-то мне сказать?" - зажигается Монтеро.
"Нет, я говорю с Марком. Марк, ты не можешь поступать так, как Паоло. Пить пиво, возвращаться поздно. Потому что Паоло – чемпион, а ты нет!". И все улыбаются и смеются над тем, как ловко директор разрядил обстановку.
Летом 1996 года я упорно работал над тем, чтобы скорее восстановиться после травмы, полученной в финале Лиги чемпионов и подготовиться к сезону наравне со всеми. Это оказалось ошибкой. Я начал играть, но опухоль все еще не сошла до конца – мне пришлось слишком нагружать другую ногу. В октябре Сакки вызвал меня в сборную – мы играли в отборе к чемпионату мира против Молдовы и Грузии. Между матчами было четыре дня. Физиотерапевт пытался вразумить меня: "Антонио, ты только после травмы. Возможно, не стоит играть в обоих матчах?".
"Нет, я должен".
Я был настроен решительно, никаких компромиссов.
Провал.
С Молдовой все сложилось хорошо – мы победили в гостях 3:1. Но с Грузией, в Перудже, я чувствовал, что устал, сознание начало затуманиваться. В какой-то момент я сделал неловкое движение, неосторожно поставил левую ногу. Результат: на ровном месте, без участия соперника, я порвал крестообразные связки.
Год победы в Лиге чемпионов завершился очередной очень серьезной травмой.
Я был в отчаянии. Мне не только пришлось отдать капитанскую повязку Анджело Перуцци – я еще и не мог сыграть на любимой позиции центрального полузащитника, где меня наконец-то собирался использовать Липпи после нескольких лет попыток приучить меня действовать на фланге.
Как будто этого было мало! Я с болью понял, что пропускаю матч за Межконтинентальный Кубок в Токио против Ривер Плейта. Доктор Пидзетти провел серию тестов и дал мне надежду: "Колено повреждено не так уж сильно. Если ты хорошо поработаешь, то можешь успеть восстановиться". У меня было полтора месяца, нельзя было терять ни минуты, и я принялся работать. Через четыре недели упорного труда казалось, что все складывается хорошо. Я даже начал тренироваться с командой. Но во время одного из занятий прыгнул, пытаясь пробить пяткой с лета, и, когда упал, почувствовал, что с коленом что-то случилось. На этот раз все действительно было очень серьезно. Я окончательно попрощался с финалом в Токио. Хотел полететь с командой в Японию, но операцию назначили как раз на эти дни. Восстановление после хирургического вмешательства проходило не очень хорошо. Опухоль с колена не спадала, мне было очень больно – как будто ногу кололи булавками, бил озноб. Я решил позвонить профессору, который меня оперировал: "Если я жалуюсь, то мне действительно плохо. Я не из тех, кто устраивает сцены без причины".
"Не переживай, боль после таких операций – это нормально", - заверил он.
"А то, что колено продолжает опухать – тоже нормально?" - в моем голосе явно звучало недоверие.
"Приезжай, посмотрим, что с тобой".
Мне выкачали из колена жидкость, но на следующий день все повторилось: телефонный разговор, заверения, снова визит к врачу. Однако в этот раз я даже не успел покинуть пределы стадиона и сесть в машину, как колено снова опухло. Я был вне себя от злости и позвонил доктору Агриколе, который следил за нашей командой. Чтобы понять, что же со мной происходит, он отправил меня на анализы, которые показали – у меня очень серьезная инфекция. Включили сигнал тревоги, ведь инфекция могла поразить прооперированные связки – это была бы катастрофа. Ко мне начали приезжать врачи, которых присылал Агрикола – инфекцию они пытались побороть с помощью антибиотиков. Кромешный ад. Для меня сезон, по сути, был завершен. С трибун я смотрел на победу над ПСЖ в матче за Суперкубок Европы, на поражение от Боруссии в финале Лиги чемпионов, на триумф в чемпионате – Ювентус взял второе скудетто эры Липпи. Частичным утешением были слова Анджело Перуцци, капитана Юве в мое отсутствие. После победы в Межконтинентальном Кубке над Ривер Плейтом он сказал: "Этот Кубок должен был поднять Антонио, наш капитан".
После такого сезона легко представить, с каким настроем я подошел к старту следующей кампании: я жутко хотел играть. Первый официальный матч мы провели дома против Виченцы, это был поединок за Суперкубок Италии. Мы выиграли 3:0, и я даже забил хорошим ударом из-за пределов штрафной. Чемпионат стартовал 31 августа. В Турин приехал Лечче, который тренировал Чезаре Пранделли – этот матч серьезно повлиял на мои отношения с тифози из родного города. Юве начал плохо: возможно, мы еще не набрали форму, возможно, не хватало мощных нападающих – летом ушли Бокшич и Виери. В общем, казалось, что все идет к нулевой ничьей. Но за несколько минут до конца матча Индзаги вывел нас вперед. В добавленное время я провел второй гол – ударом головой на ближней штанге после углового в исполнении Зидана. Я побежал к боковой линии с поднятыми руками, стал на колени, руки в боки – мол, я тут, я вернулся! Я кричал от радости, что худшее позади, от возмущения, что пришлось пропустить там много, от облегчения, что снова могу играть хотя рисковал своей карьерой.
Воспоминания об этом голе до сих пор выводят из себя болельщиков Лечче, но для меня он был очень важен. Никакого неуважения по отношению к ним. Я бы отпраздновал точно так же против любой другой команды.
Индзаги стал новым бомбардиром Юве. Пиппо – профессионал фантастического уровня, который каждую минуту проживает в боевой готовности к следующему матчу. Он маниакально заботится о своей форме, тщательно следит за питанием. Его диета? Белая паста, брезаола, картофель. Перед матчами – бесконечные бисквиты Plasmon. Добавьте к щепетильности за пределами поля невероятное голевое чутье, умение подкараулить любой рикошет во вратарской, воспользоваться ошибкой защитника или вратаря. В первом сезоне Пиппо и Дель Пьеро вместе забили 39 голов в чемпионате. Достойный ответ тем, кто на старте первенства говорил, что это "слишком легкий" дуэт нападающих.
В ком никто не сомневался, так это в Эдгаре Давидсе – неслучайно он носил прозвище Питбуль. Тот самый Давидс, в столкновении с которым в финале Лиги чемпионов, я получил повреждение. Главное оружие Эдгара – его агрессивность. Недостаточно пройти его один раз – даже если тебе это удастся, то через секунду он снова будет рядом, пытаясь отобрать мяч. Он невероятно силен – жмет от груди 130 кг! Без футболки он кажется в два раза больше Большого Джима (популярная игрушка – прим. Ю.Ш.), с ним лучше не связываться – это я говорю из собственного опыта. В общем, потрясающее приобретение. Он пришел из Милана с огромным желанием побеждать. Эдгар – из тех игроков, которые мотивируют остальных. И его советы и упреки лучше принимать с закрытым ртом. К счастью, я попал в "круг избранных".
В чемпионате мы шли нога в ногу с "Интером" Симони, за который великолепный первый сезон в Италии проводил Роналдо – сильнейший на тот момент футболист мира. Они лучше стартовали, затем мы вышли в лидеры. 26 апреля, за четыре тура до финиша, мы встретились в Турине: у Юве 65 очков, у Интера 64.
Матч за скудетто закончился со счетом 1:0 в нашу пользу – дорога к титулу была открыта. Но к большой радости присоединилась горечь от второго подряд поражения в финале Лиги чемпионов – на этот раз сильнее нас был Мадрид.
В конце этой игры, в которой я не попал в стартовый состав (такое начало случаться все чаще), мне в голову начали приходить разные мысли: "Возможно, мой цикл с Ювентусом завершен. Возможно, мне нужны новые стимулы". К тому же, я не был вызван в сборную на чемпионат мира во Франции – это было логичным продолжением концовки сезона, которую я провел не на первых ролях. Впервые за семь лет я серьезно думал над тем, чтобы сменить клуб. Но сомнения быстро рассеялись. Я поговорил с руководством – мне доверяли и даже не думали о том, чтобы выставить на трансфер. Недовольство осталось в прошлом – накануне нового сезона я был настроен решительно как никогда.
Чемпионат 1998/99 сложился для Юве неудачно. Все пошло под откос с самого начала. Дель Пьеро получил серьезную травму в восьмом туре, а к февралю мы отставали от лидирующего Лацио на 15 очков и даже не шли в зоне еврокубков. Поражение дома от Пармы 2:4 переполнило чашу терпения Липпи, который после жесткого разговора с командой подал в отставку. Впервые за долгое время Ювентус оказался в такой ситуации – это было что-то нереальное. Особенно шокирован был молодой Тьерри Анри, который пришел к нам в январе из Монако. Наблюдая за ним на тренировках, мы все сошлись во мнении, что у парня невероятный потенциал – с мячом он был в три раза быстрее всех остальных, обладал отличной техникой. Проблема Анри оказалась в том, что он попал в Юве по ходу провального сезона, ему не хватало опыта, было сложно адаптироваться. К тому же, его часто ставили на фланг полузащиты. Я был уверен, что надолго он с нами не задержится. Однажды в конце тренировки ко мне подошел Адвокат и спросил: "Конте, что думаешь об Анри?".
"Адвокат, он очень молод, но с большим будущим".
Я видел, что он настроен скептично. "А знаешь, что мне кажется? Когда ты смотришь на него, то в восторге. Какая техника! Но в конце матча спрашиваешь себя: "А что сделал Анри? Ничего…". И я понял, что Тьерри уйдет.
