Глава вторая. Лечче (часть вторая)
Отдельный разговор – сборы перед сезоном. В 1985-м году мы поехали в Тоскану, в Реджелло. Меня взяли с первой командой, и это была особая честь, ведь Лечче впервые в своей истории попал в Серию А. Тренером был Эудженио Фашетти, он работал в клубе с 1983-го года и завоевал повышение в классе. Тосканец по происхождению, очень прямолинейный, ворчливый, человек, который не подбирал слова ни перед своими игроками, ни перед помощниками и журналистами. Если ты допустил ошибку, то должен был быть готов к очень жесткой критике. Фашетти не делал различий между опытными футболистами и молодняком.
В первую команду попала наша привычная компания: я, Морелло, Петраки, Монако. Был еще один Конте – Пьеро, капитан Примаверы. Нас поселили в комнаты, рассчитанные на четверых-пятерых, раньше такого никогда не случалось. Однажды мы пришли в наш номер и увидели, что Конте спит. Выглядел он пугающе – сложил руки на груди, как мертвый. И что вы думаете? Один из нас тут же принес четыре свечи. Зажег их, поставил вокруг "трупа". Мы позвали остальных игроков, и все вместе начали читать молитву: "Аве Мария, матерь Божия… Отец наш… Вечный покой…". Неожиданно Паоло проснулся, посмотрел вокруг и жутко испугался. "Какого черта вы делаете?!", - заорал он и принялся гоняться за нами по коридорам.
Первый день сборов в Губбьо, мы все делаем по расписанию: в девять утра спускаемся в холл гостиницы. И в один голос восклицаем: "Черт, тут никого нет. Где все?". Ну что ж – мы решаем поиграть в пинг-понг. Все спокойны, никто не переживает. Пока не появляется Чиччо Картизано, тренер Примаверы – все написано у него на лице.
"Что вы тут делаете?!" - кричит он. "Все на стадионе, тренируются, а вы играете в пинг-понг? Психи! Вы забыли, что должны были быть там в девять?".
Мы так спешили, что даже не взяли с собой бутсы. Когда мы добрались до стадиона, то Картизано и Фашетти заставили нас тренироваться босыми: "Это в наказание. Будете знать".
Фашетти смотрел на то, как мы бегаем босиком, с удовлетворенной ухмылкой. В те дни он как раз вел переговоры со спортивным директором Доменико Катальдо о продлении контракта. Мистер выдвинул шуточное требование, но оно оказалось очень важным для будущей карьеры юнцов из Примаверы: "Я подпишу соглашение, но мне нужны Монако, Гарция, Морьеро и Конте".
В сезоне 1985/1986, несмотря на возвращение в команду Франко Каузио, Лечче не смог побороться за выживание: к середине второго круга мы уже вылетели. Терять было нечего, и, обсудив все с руководством, Фашетти начал бросать в бой "плохих парней" из Примаверы. Каждую субботу, когда мистер читал список вызванных на матч, сердце бешено колотилось: если ты в него попал, то, возможно, получишь шансы выйти на поле и дебютировать. По ходу сезона это случилось со всеми кроме Монако. Прекрасный игрок, талантливый треквартиста, великолепно исполняющий штрафные, но тогда ему было всего пятнадцать лет. Время Монако еще придет.
Следующий сезон начался плохо. Мы вылетели, вместо Фашетти пришел Пьетро Сантин, которого по ходу кампании уволят – его сменит Карло Маццоне. Цель Лечче – немедленно вернуться в Серию А, потому молодежи не слишком доверяют. Но самое худшее – серьезная травма, которую я получил. Примавера вышла в четвертьфинал Кубка, играли с Асколи, и я вышел на поле. Мой одноклубник Джузеппе Лучери, защитник, который непонятно как оказался в районе центрального круга, пошел в подкате на соперника, а ударил меня, сломав большую берцовую кость. Я услышал убийственный хруст, даже несмотря на щитки. Дыхание перехватило, я остался на газоне, воя от боли. Сандро тут же подбежал ко мне: "Антонио, я ничего тебе не сделал, вставай".
"Вставать? Ты сумасшедший?". Боль невероятная, почти невыносимая. К счастью, я не послушал его. Если бы я встал, то одна моя нога стала бы короче другой.
Естественно, я попал в больницу. Меня тут же прооперировали, наложили гипс. Лодыжка так опухла, что гипс вскоре пришлось переделать. Мистер Картизано был в отчаянии. Это был серьезный удар по команде, но мы все равно пошли дальше.
Я все еще ходил в школу, оставался год до экзаменов по бухгалтерскому делу. Наш второгодник Джузеппе каждый день приезжал за мной на своем желтом Ford Fiesta и вез на занятия. Этого я никогда не забуду.
"Антонио, я делаю это с удовольствием. Ты пример для подражания. Играешь в Лечче, хорошо учишься…", - великодушие Джузеппе тронуло меня. Но не только оно. Он пропустил несколько лет и оказался в классе с ребятами, которые были младше. У него были права, машина, он преподавал в автошколе. "Я должен получить диплом, - говорил Джузеппе. – Это вопрос гордости. Я уже определился с будущим". Я тоже определился. Наши пути были не так далеки, как казалось – нами двигало желание добиться поставленной цели.
Гипс мне сняли за две недели до полуфинала. Мускулы ослабели, нога была на несколько сантиметров тоньше, чем другая. Но Картизано это не волновало – я попал в состав. Мы проиграли дома Лацио, хотя ничьей хватило бы для выхода в финал, куда уже пробился Торино с молодыми Лентини и Брешиани. И это еще не все: во время матча в борьбе за верховой мяч я сильно столкнулся головами с нападающим Лацио Саурини. После этого я минут 15 бродил по полю, то и дело спрашивая у ребят, какой счет.
"Антонио, мы проигрываем 0:1".
"Ага. Хорошо, хорошо".
Проходило две минуты, я снова кого-то останавливал: "Извини, а какой счет?".
Пьеро Конте, капитан, первым понял, что со мной что-то не так, и обратился к тренеру: "Меняйте его, он ничего не понимает". Так и было. Я снова отправился в больницу – черепно-мозговая травма.
Первую команду возглавил Маццоне, до конца чемпионата оставалось десять туров. Мы были в шаге от Серии А, но в итоге в классе повысилась Чезена, которая обыграла нас в финале плей-офф. Мистеру было почти пятьдесят лет, он был внушительных размеров мужчиной, потому на первой тренировке я смотрел на него с опаской не только из уважения к его опыту. Маццоне – отзывчивый человек, но мог быть и жестким, умел применять и кнут, и пряник. Он очень много сделал для команды в плане мотивации. Больше всего я всегда ценил в Маццоне его стремление учиться. Неправы те, кто говорит, что в футболе невозможно придумать что-то новое. Футбол постоянно прогрессирует, как и любая дисциплина – учиться приходиться всегда.
В Лечче взялись за дело серьезно – в 1987-м году мы все-таки вернулись в высший дивизион, а я подписал мой первый контракт – зарплата минимальная, но меня все устраивало.
Два сезона в Серии А, два спасения от вылета – оба под руководством Маццоне. Пятого ноября 1989-го года я забил первый гол в элите, первый и единственный в составе Лечче. "Сцену" я выбрал запоминающуюся – неаполитанский Сан Паоло, королевство Диего Армандо Марадоны. Ночью накануне матча я не могу уснуть, при выходе на поле сдерживал желание развернуться и убежать. Но разве могло быть иначе? Мне двадцать лет, я первый сезон играю в основе команды Серии А, Марадона – величайший игрок в мире. Я играл с десятым номером на спине, это было просто невероятно. А гол забил, как заправский нападающий. Исторический для меня гол, к сожалению, не повлиял на результат – мы проиграли 2:3.
После Маццоне Лечче возглавил Збигнев Бонек. Катальдо выбрал одного из лучших выпускников тренерской школы Коверчано, и Зиби с энтузиазмом взялся за дело.
Бонек мне нравился, он меня очень ценил. Я понимал это из подбадривающих слов, из того, как он на меня смотрел. Когда мы отправились в Геную на матч с Сампдорией, я заказал в номер ромашковый чай и сладости. Жил я со своим братом Джанлукой, который иногда попадал в заявку первой команды. Я услышал стук в дверь и сказал ему: "Я открою, я сделал заказ…". Я увидел работника гостиницы, а за ним – силуэт Бонека, который держал в руках чай и сладости.
"А, это тебе, Конте. Тогда все хорошо. Ты можешь себе это позволить, потому что очень много бегаешь". Он поставил все на стол и с улыбкой ушел. К сожалению, сезон не сложился – мы вылетели в Серию Б.
Бонек ушел, его сменил Альберто Бигон. Титулованный тренер, который два года назад привел Наполи к скудетто. Мы хорошо начали чемпионат, но я оставался в Лечче недолго. Мой одноклубник Розарио Бьондо рассказал мне, что я заинтересовал Ювентус и смотреть на меня приедет Честмир Выцпалек. Я знал, что это один из главных скаутов Юве, а Розарио был с ним знаком по молодежке Палермо и пользовался доверием. Я не мог поверить своим ушам: "Розарио, ты уверен? Ювентус отправляет человека на матч Серии Б ради меня?".
"Да, он будет на тренировках и на игре. Поверь мне".
В конце августа мы играли против Казарано в Кубке Италии. Победили 2:0, я забил. Восьмого сентября на матч Брешия – Лечче приехал Серджо Брио, бывший футболист Ювентуса и Лечче. Он не так давно стал помощником Трапаттони, и именно Брио одобрил мое приобретение. 22-го сентября мы играли в гостях с Чезеной, и за мной наблюдал уже Нелло Говернато, спортивный директор бьянконери. Переговоры начались. Это действительно была правда.
В последний раз я сыграл за Лечче в Удине, третьего ноября 1991-го года. Матч завершился ничьей 1:1.
Около стадиона ждал автомобиль, который должен был отвезти меня в Турин. Ювентус хотел, чтобы я быстро подписал контракт.
Мои старые друзья плакали, как и я сам. Маньеро, Монако и Гарция сильно обняли меня на прощание.
"Постой, Антонио! Не едь в Турин. В этом году мы вернемся в Серию А, ты не можешь нас бросить!".
Мне было жутко обидно покидать ребят, с которыми я начинал свой путь – мы стали братьями. Но я повторял, обращаясь сам к себе: "Когда у тебя еще будет такой шанс?".
И я уехал. Пункт назначения – Турин.
Но на сердце было неспокойно.
Во время поездки я вспоминал моменты из детства, из юности, как будто это были кадры фильма.
Годы проведенные на улице.
Удары, которые я наносил и получал.
Первая встреча с мячом, Кьеза Грека, раздевалка Ювентины Лечче, которую затопил Сандро, мой отец в ярости.
Друзья и девушки.
Первые бутсы с шестью шипами, который купил мне папа.
Виа дель Мааре и 80-я минуту матча Лечче-Пиза.
И последняя слеза скатилась по моей щеке.
Солнце зашло, а вместе с ним закончилось мое формирование как молодого футболиста. Меня ждал рассвет нового дня и начало нового периода жизни, полного незабываемых эмоций.
