Глава 5. Дебют
Между гостиницей и стадионом, между 17-летним парнем и дебютантом Серии А в самом важном матче тура — меньше десяти минут на автобусе.
И даже их я проспал.
Моих одноклубников такое поведение не убедило, кто-то переживал, что в ворот станет этот малец. Что он сможет сделать?
***
Мне всегда нравилось спать. И за это всегда расплачивались другие. Через несколько лет после того ноябрьского воскресенья, когда я уже был основным, я должен был лететь с Пармой в Рим, в 10 утра. Мы хорош дружим с Симоне Бароне, который сейчас играет за Торино. Я ездил с ним в Альдзано, когда он подписывал контракт об аренде. И случилось вот что. Президент Альдзано позвонил местному журналисту: "Сегодня приедет наш новичок". Он встретил нас, но не знал Бароне, зато узнал меня. Его словно током ударило. Он побелел и начал бормотать: "Господи, мы взяли Буффона!". Пришлось успокоить парня: "Не Буффона, а друга Буффона!". Я представил ему Бароне. Мы с Симоне вместе играли за молодежку Пармы, часто общались. Я ходил к нему на ужин, он ко мне. На тот матч в Риме его впервые вызвали в первую команду. Он был очень взволнован. Я сказал ему: "Спокойно. Завтра утром я заберу тебя в девять". Самолет вылетал в десять. Симоне — пунктуальный человек. Я, скажем так, слегка менее пунктуален. В 8:50 он был уже готов и стоял на улице, ожидая меня. В 9:05 начал переживать, в 9:15 — искренне беспокоиться, в 9:30 уже был в отчаянии. Наконец ему удалось разбудить меня в 9:35. У меня тогда был Fiat Barchetta — пришлось повозиться, чтобы опустить верх. Я приехал к нему в 9:50, мы зашли в самолет, который был уже на взлетной полосе, в 10:10. Помню, что я, даже не осознавая этого, явился в шлепанцах и этим слегка разрядил весьма напряженную обстановку. Но Анчелотти и его помощник Часкини все-таки поругали Симоне: "Стыдно! Плохое начало!".
Такой уж я человек, и Сильвано Мартина, мой агент, тоже такой. Возможно, потому что также был вратарем, а вратарям присуща некая неопределенность, невнимательность по отношению к срокам, графикам и расписаниям. Думаю, это часть профессии, отличительная черта.
Мы познакомились с Сильвано на турнире Вьяреджо. Я был на поле, он ходил около него с другом. Спросил, где я, ему указали на пару парней. Он сразу подошел к тому, что был со мной: "Привет, Джиджи, я Сильвано Мартина". Мой товарищ улыбнулся: "Вот это Буффон". Как-то Сильвано рассказал мне, что я еле шел, засыпая на ходу, и не произвел хорошего впечатления. Он не мог поверить, что это тот самый большой талант, о котором ему говорили. Сильвано пообщался со мной, затем с моим отцом. И поначалу его проблемы со временем создавали немало проблем.
После одной из первых встреч Мартина сказал отцу, что позвонит в пятницу. И пропал.
В понедельник отец позвонил ему домой. Сильвано не было, ответила Антонелла, его жена, которая не знала, кто звонит.
"Это Буффон, скажите своему мужу, что так не делают". И он в ярости бросил трубку.Сейчас у моего отца отличные отношения с Сильвано, основанные на доверии. Папа принадлежит к поколению, для которого слова значат больше, чем подписи. И я научился этому у него. Все наши договоренности с Сильвано — устные. Я не считаю, что агент создает футболиста, хотя так говорят многие. Ты или умеешь играть, или нет. Агент должен быть просто посредником, советником. Он защищает меня от моего сумасшествия. Как в то утро воскресенья, когда Невио Скала сказал, что я буду играть против Милана.
Сильвано позвонил мне в середине дня. Говорил так, словно я рожаю: "Вдох. Еще вдох. Расслабься. Дыши, дыши еще".
Но перед тем, как рассказать о воскресенье, которое изменило мою жизнь и карьеру, нужно сделать шаг назад.
Я попал в первую команду Пармы летом 1994-го года. Мне было 16 лет, и я поехал на сборы, потому что Лука Буччи, основной вратарь, участвовал в чемпионате мира и позже возвращался из отпуска. Сборы проходили в Фолгарии.
Я боюсь, что из-за меня Невио Скала был вынужден обратиться к психоаналитику. Я был слегка недисциплинирован, эдакий бунтарь. Мне было всего 16, и мне не нравилось, что те, кому 30, этим пользуются. Так что, я всегда отвечал старшим одноклубникам (за умение дать отпор я благодарен годам в интернате). Всегда. Скала смотрел на меня широко открытыми глазами. "Это, по-твоему, нормально?", — говорил его взгляд.Я здорово потрепал нервы и Лоренцо Минотти, прекрасному человеку и капитану команды. Он пытался сдерживать меня, но я постоянно заставал его врасплох своими ребяческими выходками.
Я не уверен, это всего лишь догадка, но мне кажется, что кое-то из игроков ходил к руководству и просил убрать меня из команды. Генеральный директор Пасторелло несколько раз вызывал меня к себе, чтобы призвать к порядку.
В 1995-м я уже был членом первой команды на постоянной основе. Мы отправились в тур по США и Канаде. Скала просил меня об одном, а я делал все в точности наоборот.
Мы поселились в отеле, около которого было поле для гольфа. "Я прошу вас, не катайтесь на электрокарах", — сказал тренер. Кто был первым, вскочившим за руль? Конечно я.
Прежде чем выйти из автобуса около Ниагарского водопада Скала сказал: "Не ешьте сладости". Кто тут же купил мороженое, огромное, как факел Статуи Свободы? Снова я.
Меня штрафовали на миллионы. Меня, который зарабатывал 200 тысяч лир в месяц. А я смеялся и говорил бухгалтеру: "Запишите все на мой счет".
Я был таким. Иногда поговорить с игроками приходил Стефано Танци, сын владельца клуба. Все вежливо обращались к нему на "вы".
А я хлопал по плечу: "Сте, привет, как ты?". Он был чуть старше меня, интеллигентный парень. "Я сказал отцу, что ты самый приятный в команде". К взрослому я всегда обращался на "вы", меня так учил отец. Но Стефано был почти моим одногодкой, и то, что он входил в руководство, не имело значения.
В последнем матче тура мы побеждали 5:0. В воротах стоял Джованни Галли. До конца игры оставалось десять минут. Танци сказал Скале: "Дайте пареньку сыграть".
На поле вышли все, я один оставался на скамейке. Единственный, кто ни разу не сыграл за все турне.
Скала повернулся ко мне: "Разминайся".
Я посмотрел на него с привычно наплевательским выражением лица. "Пока я буду разминаться, матч уже закончится".
"Выпустите его, — снова закричал тренеру Танци. Я, измотанный двумя месяцами сборов, пропустил два гола и был очень плох. Если мы матч продолжался еще десять минут, думаю, соперник сравнял бы счет.
Если бы в тот день, когда я уходил с поля, мне сказали, что через четыре-пять месяцев я дебютирую в Серии А, я бы не просто не поверил в это, но еще и назвал бы сумасшедшим того, кто несет такую чушь.
***
Но вот он я, сплю в автобусе. Что случилось? В начале сезона второй вратарь, Джованни Галли, ушел. По договоренности он должен был играть в Кубке Италии, но Скала не выпустил его в первом матче, и Галли собрал чемодан. Взяли Алессандро Нисту — одного из лучших моих друзей среди вратарей — но он восстанавливался после тяжелой травмы. А потом, в матче Кубка УЕФА, повреждение получил и Буччи.
Я чувствовал, что сыграю с Миланом. Я надеялся на это, хотя никто, кроме меня, не верил. Всю неделю перед матчем я творил чудеса на тренировках. Работал самоотверженно, серьезно, не ошибался. А в воскресенье утром Скала сказал мне, что я выйду в основе.
Мои одноклубники, конечно, немного переживали. И то, что я уснул в автобусе, не успокоило их.Но я думаю, что именно мой характер помог мне добиться успеха. Я хотел жить жизнью тинейджера до последнего. Если бы я и сейчас так себя вел, то, конечно, был бы никем, это стало бы моей ахиллесовой пятой. Но тогда моя несознательность только помогла. Помню, моя мама тоже так думала. Как-то на стадионе один из болельщиков закричал, что ей должно быть стыдно за своего сына. А она ответила: "Ему всего 18 лет". Фанат не успокоился: "Да, но он зарабатывает миллиарды!". А мама заткнула его: "Ну и что? Мозги у него все равно 18-летнего".
В раздевалке стадиона Тардини я спокойно переодевался, но в какой-то момент волнение все-таки меня настигло. Помогли "Криппоне", Массимо Крипа, и Алессандро Мелли, два золотых парня, такие же веселые, как и я. Или такие же незрелые, как и я? Возможно.
"Джиджи, все в порядке?".
В принципе, да. Я очень хотел, чтобы обо мне узнали. Я ждал свистка арбитра, чтобы показать, на что способен. Я мечтал, что люди будут показывать на меня: "Это Буффон".
Соперники, игроки Милана, были очень вежливы. Паоло Мальдини изучал меня пару секунд, а потом пожелал удачи. Пануччи вел себя очень приветливо, но больше всех меня поразил Себа Росси, их вратарь. Все говорили, что он вечно насупленный, но Росси подбодрил меня, сказал, что поддерживает.
Я шел к воротам, чувствуя недоверие людей. Мой путь сопровождался робкими аплодисментами. Я же совсем не робел. Сделал четыре или пять потрясающих сейвов. В каких-то моментах немного повезло, но везение тоже нужно заслужить.
Матч закончился 0:0, и я больше не был мальчишкой. До зимнего перерыва сыграл семь матчей, и первыми тремя соперниками были Милан, Юве и Наполи (в Неаполе). Задача для настоящего храбреца, но мне никогда не нравились простые пути. От Юве я пропустил первый гол в Серии А, забил Чиро Феррара.
Такова история моего дебюта. Дебюта, который я никогда не забуду, но который так и не запечатлели альманахи. На официальных фото того матча меня нет. Это загадка, которой нужно посвящать программы по телевидению. Но решение, на самом деле, очень просто. Я привык играть за Примаверу, а молодежные команды не фотографируются перед матчами.
Так что, на фото Пармы перед игрой с Миланом, 19-го ноября 1995-го года, нет вратаря.
К счастью, моему и команды, он был в воротах.
