Глава 4. Ультрас в косухе
Пятьдесят голов поворачиваются с подозрением, когда я захожу на курву стадиона в Болонье. На этом бетонном пятачке только они и я, которого никто не ждал. Больше всего я боюсь, что они встретят меня недружелюбно или — еще хуже — попытаются напасть. Но еще больше я переживаю, что могу просто убежать. Ведь такой страх я испытывал всего несколько раз в жизни. Делая каждый шаг, я проверял, не выпал ли баннер из рюкзака. Если бы его увидели, все закончилось бы плохо.
Болонья – Каррарезе, зимнее воскресенье. Одно из многих воскресений, которые я провел как ультрас Каррарезе. Я внезапно уехал из Пармы. Я так часто делал, когда учился, до дебюта в Серии А (а иногда и после). Почти всегда сам, но порой и с друзьями, как однажды на дерби в Массе. Для меня было огромной радостью привести с собой на курву еще четырех ребят, сделать тифозерию Каррарезе на четыре человека больше. На большие матчи собиралось пять-шесть тысяч, но на обычные стадион никогда не наполнялся, так что каждый болельщик был важен.
Баннер сделали мы, в интернате.
На нем было написано "CUIT – SEZIONE PARMA". То есть, Commando Ultra Indian Trips, группа ультрас Каррарезе, аббревиатура, которая до сих пор написана на моих вратарских перчатках. Именно этот баннер лежал у меня в рюкзаке, когда я в одиночку шел по Болонье. На мне были джинсы и косуха. И все. На голое тело.
Стоял февраль, температура была не летняя. Но таким уж я был (и остаюсь, в некоторой степени) человеком.
Водители поездов тогда устроили забастовку, я до последнего не мог решить, ехать или нет. Потом сказал себе: "Давай, пора в путь". Я отправился на станцию, сел на поезд до Лечче. Они ходили с огромными промежутками, людей была тьма. В Болонье я не знал, как добраться до стадиона. В итоге, пошел пешком. Дорога все не кончалась и не кончалась. Конечно же, к арене я подошел не с той стороны, к воротам на курву Болоньи. В первом матче, в Карраре, все закончилось не слишком мирно. Арбитр ошибался, были стычки между фанатами. К тому же, мы дружили с болельщиками Спала, команды из Феррары. А Феррара и Болонья, мягко говоря, исторически не в лучших отношениях.
Так что, я боялся. Такой страх испытываешь, когда попадаешь в место, где оказываешься единственным, кто думает не так, как все, единственным представителем чужого племени. Даже если вокруг тебя толпа, ты думаешь, что тебя легко могут вычислить, как в Пертегаде с приезжими. К тому же, посетители курвы всегда знают друг друга.
Я спокойно иду, изображая беспечность, прохожу к кассе. Поднимаюсь на курву и встречаюсь с этой подозрительной стеной людей. 50 тифози Каррарезе приехали на автобусе, все вместе, других видов организованной поддержки на этом матче не предвиделось. В конце концов, кто-то меня узнал. Последовали удары по спине. После матча мне даже не пришлось ехать в туалете, мне дали билет прямо до Пармы.
Сколько у меня было таких выездов? Много. Я был в Сесто Сан Джованни, в Вероне, в Римини, в Монтеварки, даже в Альцано, в провинции Бергамо, в тот год, когда их команда попала в Серию Б. В субботу я иногда пропускал учебу, не всегда — 50 на 50. В колледже нас контролировали, но в школе — нет, учитывая, что я получал образование на стороне.
Я ездил не только на матчи Каррарезе. Иногда, когда я не мог вернуться домой или выезд был очень дальним, выезжать приходилось заранее или возвращаться слишком поздно, я бывал в Реджо Эмили, на старом Мирабелло. Но не трибуне Реджаны, а всегда — на гостевой.
Мне всегда нравились аутсайдеры. Помню легендарный матч между Реджаной и Казертаной. Но мне запомнилась не игра, а 150 тифози Казертаны. Они все курили. Никогда такого не видел. Кажется, курили даже дети в колясках.
Я продолжал поддерживать Каррарезе после попадания в первую команду. Конечно, времени было уже меньше, я начал становиться известным. Как-то я даже поехал на машине из Каррары в Монтеварки.
Один из моих последних выездов в качестве болельщика случился, когда я уже был игроком сборной. В субботу у нас был матч в Беларуси, а в воскресенье я помчался на авто в Феррару. Был праздник, я вышел на поле с флагом. Есть даже фотографии.
Помню, мой отец говорил: "Что за слово — "ультрас"? Почему нельзя просто болеть?". Он поддерживал обычных тифози, но не одобрял выходки тех, кто, по его мнению, пересекал черту.
А я? Сейчас я понимаю, что совсем не похож на того парня, но я рад, что когда-то был им. Тем, кто играл, развлекался, жил так, как живут в его возрасте. У меня и девушка была. Валентина. Мы познакомились в Баньи Уньоне, где же еще? Она училась на научном факультете. Хорошая была девочка. Наверное, даже слишком хорошая для меня. Получала самые высокие оценки, занималась танцами. Мы были вместе три года. Долго, но когда ты видишься раз в две недели, отношения сохранять проще. Нет времени на то, чтобы видеть недостатки. А потом все закончилось.
Юность закончилась, а вместе с ней многое осталось в прошлом. То, что казалось очень важным, отошло на второй план. Некоторые привычки неожиданно оказались совсем неуместными. Так подошла к концу пора моего пребывания в рядах ультрас. Я никогда не думал, что должен буду "заплатить" за свою подростковую неумеренность, уже когда стану состоявшимся футболистом, известным, игроком сборной. Но это произошло во Флоренции, спустя много лет. Фиорентина играла с Пармой в Кубке Италии, я не попал в заявку. Не помню, был ли травмирован или просто не играл, потому что в Кубке стоял мой дублер — второе вероятнее. Я отправился на матч своим ходом, тогда у меня был Porsche. Я поставил машину на подземной парковке стадиона Франки и спокойно посмотрел игру. Проблемы начались после матча. Я выехал с парковки, и увидел, что улица переполнена фанатами Фиорентины. Стюарды посоветовали мне ехать к другой стороне стадиона, туда, где стоял автобус с тифози Пармы — полицейские должны были сопроводить их к автостраде. Я знал многих из них. Увидел, что у одного знакомого — Вольпо — разбита голова. Я сказал ему садиться ко мне в машину, пообещал, что отвезу домой. И вот, мы едем с кортежем, а автобусы впереди нас останавливаются — тифози Пармы выходят, чтобы подраться с Фиалками. Вольпо уже пострадал в стычке, но не сдержался и выбежал из моей машины, чтобы помочь "коллегам".
В итоге, случилась беда. Полиция остановила колонну, чтобы задержать тех, кто начал драку. У них было описание моего автомобиля, так что они направились ко мне с Вольпо. Мы оба вышли из машины, но он был куда более опытным в таких делах и пропал из виду раньше, чем я понял, что его уже нет рядом. А я получил пару ударов дубинкой перед тем, как меня узнали. По крайней мере, потом они мне так сказали. На самом деле я думаю, они прекрасно знали, кто был в машине. Меня отпустили, но этот безумный вечер еще не закончился. Вольпо меня ждал, снова сел ко мне, и, словно ничего и не было, по дороге домой мы заехали на дискотеку. На следующий день некоторые газеты написали, что я был в рейде с ультрас Пармы. Фантастика.
Это было мое первое и последнее приключение с ультрас, когда я уже перестал ходить на курву. Достойный эпизод из жизни почти профессионального болельщика.
История из времен, которые сейчас кажутся очень далекими. Впрочем, было весело.
Тот период моей жизни, как и для любого, был полон новинок и сюрпризов. Я — тот, что не знал, чем заняться до двадцати лет, когда, по прогнозам, должен был дебютировать в Серии А — умел скоротать время.
