Глава 1. "Я угадал 13"
"Я угадал 13!!!".
По дому разнесся крик. Возможно, его даже услышали бы в семейном магазине внизу, будь тот открыт. Но он закрыт, ведь сейчас вечер воскресенья. Это одно из тех воскресений, когда футбол по телевизору для итальянцев начинался с программы "90-я минута" (и заканчивался ею же, ведь матчи игрались в одно время). Зимой везде темнеет рано, но в городке Пертегада –— особенно. Тут зимы начинаются вскоре после лета и длятся дольше, чем вы предполагаете –— как матч, который перешел в дополнительное время.
Я сижу в зале с моими дядями, заядлыми болельщиками Ювентуса, и радуюсь, разглядывая карточку "Тотокальчо". Мне года четыре, возможно, пять, и вчера мне разрешили заполнить две колонки.
"Я угадал 13", –— продолжаю настаивать. Дяди смеются. Не надо мной, но мне все равно обидно. Они терпеливо поясняют мне, что в "Тотокальчо" считаются результаты только одной колонки, а складывать две нельзя.
Тогда я не угадал 13, но спустя много лет –— а я продолжал играть в "Тотокальчо", пока мог, каждую неделю –— правильно предсказал результаты 12 матчей и выиграл миллион лир. Я не кричал от радости, я даже не помню, где тогда находился. Но мне было очень приятно. Не столько из-за денег, сколько из-за того, что я угадал исходы. Из-за того, что выиграл. Это моя огромная страсть. Но о ней –— позже.
Мне не всегда везло с "Тотокальчо", но очень повезло с семьей: папой Адриано и мамой Марией Стеллой. Когда я смотрю на них, то изумляюсь так же, как в детстве. Я хочу, чтобы через тридцать лет, точно так же, как отец, смотрел на любимую женщину и она отвечала мне таким же взглядом, как у моей мамы.
Мой папа поднимал штангу, мама бросала диск. Они были в составе сборной по тяжелой атлетике и познакомились в Формии, в спортивном центре. С первого взгляда совсем друг другу не понравились. Отец как раз брал вес, мама проходила мимо, и он весьма нахально попросил ее не мешать. Но их сердца соединились, а потом появились мы: Гвендалина (1973), Вероника (1975) и я, в 1978-м году.
Я самый младший в семье, всегда им был и остаюсь. Рост и возраст не имеют значения. Это факт –— и точка.
Я всегда считал, что спорт у меня в ДНК: в моей семье все спортсмены, все Буффоны носили форму сборной Италии. Мои родные занимались спортом, а затем обучали других. Мои сестры были чемпионками по волейболу. Мои родители –— дипломированные тренеры. Они открыли несколько школ в Тоскане: в Тиррении, Пизе, Фучеккьо. Когда я родился, мои сестры уже ходили в детский сад. Родители не могли позволить себе няню на весь день. Мой отец из Латизаны, в Фриули, где до сих пор живет его семья.
Вот и я оказался там –— у моих дядей и теть была возможность присмотреть за мной. Пока я не пошел в школу, моя жизнь делилась по временам года. Зимы я проводил в Пертегаде, а летом был дома.
Пертегада –— крошечный городок, дядя Джанни, тетя Мария и бабушка Лина меня очень баловали. Я был самым маленьким ребенком в семье, к тому же –— чужеземцем. С вами такого никогда не случалось? Вы никогда не жили в маленьком селении? Те, кто родом не из их краев, становятся для местных жителей особенными персонажами: за ними наблюдают, их изучают и, если принимают, то любят больше всех.
Иногда я спрашиваю себя: а со всеми ли так? Всем ли жизнь дает сигналы, подбрасывает знаки? Я нанес первый удар по мячу в Пертегаде, бегая между сугробами. Когда я дебютировал в сборной и смотрел на снег в Москве, то думал: "Это невозможно. И тут снегопад?".
Дни в Пертегаде я проводил в магазине продуктов, который принадлежал моей семьей, с другой тетей –— Альдиной. Для меня это был волшебный мир. Я бегал между шкафами, мотался по коридорам, полным еды. Еда…
У меня всегда был полный рот. Больше всего я любил панини с вареной колбасой, которые поглощал с завидной частотой. А еще банки Haribo с лакрицей, желатинками, карамелью. Я обеими руками загребал сладости и был счастлив. А потом шел гулять по коридорам, чтобы не налегать на вкусности. Я привык быть независимым. Это всегда было моей отличительной чертой.
Магазин располагался на первом этаже. Сверху мы жили. Дом был разделен на две половины: с одной Джанни и Мария, с другой –— Альдина. У нас была большая печь, где сушили вещи – делать это приходилось постоянно, ведь шел снег. К Альдине я ходил смотреть фильмы с Бадом Спенсером, она готовила мне макароны с соусом и суп из поленты.
Всегда хотелось чего-то горячего, потому что на улице было убийственно холодно. Я не страдал от морозов, иногда думаю, что детство в таких условиях закалило меня. Но холод мне не нравился. Помню, однажды после обеда мне даже запретили снова идти на улицу. Тетя Мария семь раз за день меняла мне одежду, потому что я всегда был в снегу. Но меня погода не останавливала –— я шел на улицу, играл с друзьями в снежки и, конечно, с мячом.
Когда ты живешь в таком климате, то учишься ценить тепло. Жар от печки дома моих дядей в Фриули –— одно из главных воспоминаний моего детства.
А еще расписание. Возможно, из-за него я сейчас обедаю в любое время, но не как все. Мы просыпались в пять, садились за стол в 11:30 и 17:30, пили чай с ромашкой в 20:30 и ложились спать в 21:00. Но это был мой дом, и мне в нем нравилось все.
Настолько нравилось, что как-то я очень расстроил маму. Во время одного из семейных праздников, в Карраре. Когда пришло время идти в кровать, я устроил скандал: хотел спасть с дядей и тетей, а не с родителями. Моя мама жутко расстроилась. До сих пор вспоминает мне эту историю и качает головой.
Пертегада для меня стала местом, где я пустил корни, где пережил самый сильные эмоции. Местом, о котором я постоянно вспоминаю. Там я начал собирать наклейки Панини. В 1983-м году мне подарили первый альбом. Сейчас я перелистываю свою коллекцию и переживают те же эмоции, что и в детстве, когда разрывал пакетик и доставал из него наклейки с Андзивино и Натали из Асколи. Я продолжаю коллекционировать их до сих пор.
У меня есть все альбомы с 1961-го года, кроме двух.
В Пертегаде я получил первый мяч. Мне подарил его дядя. Я ходил играть на поле в 500 метрах от дома со своим Supertele, как их называют сейчас. А папа дарил мне только резиновые мяч, они мне не нравились. Я ведь уже играл со старшими ребятами, был их любимчиком.
Летом я возвращался в Каррару. И этой было такое же волшебное время, как и зима. Я чувствовал, что жизнь открыта передо мной, что я могу все. Моим любимым местом был –— и остается сейчас –— пляж. Я проводил там дни напролет с сестрами, кузинами и их подругами. Тут меня тоже все любили. Но иногда использовали в качестве подопытного кролика.
Их любимой забавой было связать мне руки за спиной и запустить в полосу препятствий. Сколько синяков я получил! Но мне нравится думать, что так я победил страх , перестал бояться падать на землю, когда на ней нет мягкого снега.
А потом, в сентября, я не поехал в Пертегаду.
Мне исполнилось шесть лет, пришло время идти в школу.
Распахнулась первая важная дверь моей жизни.
