Глава 19. Джанлука Дзамбротта
Липпи в купальном костюме, грязный с головы до ног, седые волосы взъерошены, а в руке – мертвая рыба. Он напыщенно поворачивается к Перуцци и говорит: «Ну, как видишь, мой дорогой Кабанчик, ты не один умеешь ловить рыбу руками. Выкуси!». Пол Ньюман Вьяреджо, сейчас он больше был похоже на Дэнни ДеВито, уроженца города Нептун.
Какое шоу устроил нам тренер на следующий день после победы над Германие в полуфинале! Он сдержал обещание, это было настоящее театральное представление. Накануне матча против хозяев чемпионата (а значит, всей страны) он сказал: «Ребята, выбейте этих фрицев, и я сделаю это».
«Скажите, что клянетесь, мистер».
«Клянусь», - ответил он с рукой на сердце.
«Сделаю это» - окунусь в пруд на нашей базе. Хотя пруд – это громко сказано. Скорее, это была большая лужа, в которой водилось немного рыбы. Героями истории внутри истории стали Гроссо и Дель Пьеро. Они забили немцам, мы победили 2:0 и так бурно радовались еще и потому, что знали, что нас ждет по возвращению в Дуйсбург. Мы приехали поздно ночью, а утром Липпи собрал всю команду и прокричал: «Я готов». Он окунулся в не воды озера – вовсе не такие кристально чистые, как море Сардинии – и исчез. Грязь поглотила его.
«Боже мой, мы больше его никогда не увидим».
Мурашки пробежали по моей спине – и не только по моей. Ложная тревога. Митер показался через несколько секунд с достаточно большой рыбой в руке. И определенно уже мертвой. Это было заметно. Она не двигалась, глаза потухли. Кажется, был даже заметен рыболовный крючок во рту. Но Липпи делал вид, что она выскальзывает у него из рук, падает, и он снова ее ловит. В конце концов, он повернулся к нам, наблюдающим за всем этим с умилением: «Парни, полюбуйтесь. Я закончил». А затем он обратился у трупу: «Наконец-то ты моя. Я поймал лохнесское чудовище. Скажи свои последние слова!».
Я всегда был уверен, что рыбы – особенно те, что отправились на небеса – немые. Говорят ведь – «немой, как рыба». Мы уставились на него, некоторым уже сложно было сдерживать смех, мы пытались оставаться хоть немного серьезными, чтобы узнать, как долго это будет продолжаться. Как оказалось, недолго – вскоре мистер отпраздновал свой триумф и сказал Перуцци ту самую фразу.
Мы не стали аплодировать. Мы пошли дальше и заорали все вместе. Это был рев, такой же, как услышали тысячи немцев на Westfalenstadion прошлым вечером. Липпи в купальном костюме. Липпи весь в грязи. Липпи с взъерошенными волосами. Липпи, который говорит с мертвым. Кто-то заплатил бы, чтобы присутствовать при такой сцене, а команде повезло бесплатно наблюдать за этим спектаклем из первого ряда.
Если бы кто-то знал… Газеты всего мира называли нас несокрушимой сплоченной командой, серьезными людьми с мудрыми принципами. Говорили о настоящих профессионалах, которые сосредоточены исключительно на работе, которые знают, что такое настоящий труд и идут к цели, не отвлекаясь ни на что – тем более, на веселье… Да, это было действительно про нас. Мы были такими, как нас описывали лучшие журналисты мира. И мы плакали от смеха, наблюдая за Рыбаком Марчелло.
Своим «купанием» Липпи ослабил давление, позволил нам немного расслабиться перед началом подготовки к самому важному матчу в нашей карьере. Между нами и Кубком оставалась только Франция.
В тот день рыба пришлась нам по вкусу, это было именно то, что нужно. У мистера был сообщник – Клаудио Сильвестри, повар сборной. Тот самый, который в известной рекламе торжественным тоном заявлял: «Я должен выбрать для них лучшиее питание, правильное и сбалансированное». Рыба – для особого случая. Мертвая рыба. Это Клаудио взял ее с кухни, положил в пакет с камнями и забросил в пруд. Это называется сокрытие трупа. Липпи был мозгом операции, Сильвестри – исполнителем.
Шеф-повар за время мундиаля стал очень важен для меня и Бароне. Перед матчем с Ганой, с которого мы начали турнир, он приготовил изумительный омлет, и мы уговорили его готовить то же самое весь месяц – за два дня до каждого матча. У нас могли возникнуть проблемы с желудком, аллергия на яйца, но никого это не волновало – он должен был подать нам именно омлет. Мы с Симоне давили на беднягу Сильвестри, говорили ему, что он будет виноват в нашем вылете, если ему в голову придет идея хотя бы изменить рецепт омлета. Сумасшествие, но ради победы на чемпионате мира можно пойти и не на такое.
У меня была еще одна традиция. Перед каждым матчем я трогал за зад нашего легендарного Зубочистку, доброго друга, о котором уже рассказывал Индзаги. Перед тем, как выйти из автобуса, я щипал его за ягодицу. Мне становилось спокойнее, он веселился.
Сейчас он смотрит на нас с небес. Возможно, вспоминает тот пруд и тоже смеется.
