Глава 12. Анджело Перуцци
В Германии моей задачей было носить барабаны и баннеры, с шарфом на шее. Я был главным болельщиком нашей сборной. Устраивал бардак как только помог: чтобы снять давление, чтобы помочь ребятам, сделать так, чтобы они улыбались. Это уникальный опыт: даже несмотря на то, что кто-то вышел на поле шесть или семь раз, а кто-то смотрел за всем со скамейки запасных. Для тех, кто играл, радость, конечно, была втрое больше. Но и я не могу жаловаться.
Я из тех людей, которые не помнят, что вчера ели на ужин, но я четко помню четыре момента чемпионата мира. В порядке очереди: самбука, тренировочные матчи, треснувший кубок и последняя ночь Каннаваро.
Начну с самбуки: после каждой победы в плей-офф, от 1/8-й и до финала, мы возвращались в Дуйсбург поздней ночью. В лучшем случае в два часа. Адреналин в крови бурлил, спать никто не хотел, потому мы собирались в ресторане отеля, чтобы поесть и выпить. Легкая паста, кофе и кое-что напоследок. Самбука – сладкая, она отлично заходила, а, тем более, мы мешали ее с водой. И так до половины пятого утра, когда мы разбредались по своим комнатам, периодически путая двери, прежде чем найти нужную. Хорошо, что следующий матч играли через четыре-пять дней. Этот промежуток времени мы проводили, серьезно работая.
Переходим ко второму пункту: матчи на тренировках. Те, которые проходили на следующий день. На следующий день после самбуки. Должен отметить, что мы фантастически быстро приходили в себя: начинали тренироваться всего через несколько часов после ночных возлияний, но все были в порядке. И физически, и морально. Те, кто выходил на поле в матче накануне, не делали почти ничего, но остальные (а среди них и я) играли три на три под пристальным взором Липпи. Казалось, что это самые важные игры в нашей жизни, мы включали максимальные обороты, начинали с улыбкой, а заканчивали с желанием разорвать соперника на куски. Мы хотели проявить себя перед тренером, заставить его изменить мнение о нас (и не оставлять в запасе), показать, что мы заслужили шанс. Это называется силой группы. Мы превращали банальные тренировки в моменты очень высокого напряжения и интенсивности, в битву за возможность продемонстрировать, кто же из нас лучше. Это позволило мне понять, что мы можем добиться очень многого на этом турнире.
В конце концов, мы выиграли чемпионат мира. Бардзальи уже рассказал о том, как боялся, что кубок разобьется во время празднования. Но он не знал одного: кубок действительно побился, совсем чуть-чуть. Это случилось, когда мы прилетели в Пратика ди Маре. Нам сказали, что по соображениям безопасности мы не можем лететь в Фьюмичино, там слишком много людей. Чтобы все прошло без происшествий, выбрали военный аэропорт. Там нас не ждал никто, кроме пяти тысяч обезумевших людей, камер всех телевизионных каналов, которые в прямом эфире транслировали наше возвращение в Италию, и полиции. Полицейские мне особенно запомнились: некоторые из них старались держать толпу подальше от нас, а другие, пользуясь моментом, фотографировались с нами. Болельщики, такие же, как и все.
И в какой-то момент кубок выскользнул из наших рук. Встреча с асфальтом взлетно-посадочной полосы, около трапа самолета, не прошла для него безболезненно: на зеленой ленте, у самого основания, появилась трещина. Но никто не обратил на это особого внимания. В том числе и толпа, которая сопровождала нас до центра Рима. Люди, чтобы поприветствовать нас, даже вышли на кольцевую дорогу Гранде-Раккордо-Аннуларе, и это меня действительно поразило.
Ну и четвертое воспоминание. Когда мы вернулись в Дуйсбург после финала, радостные, как никогда в жизни, но очень уставшие, то обнаружили, что Кубок мира пропал. Мы не могли его найти. Он испарился в момент триумфа. Праздник остался без виновника торжества. Только на следующий день мы узнали, что Каннаваро унес его к себе в комнату, и они провели всю ночь вместе.
Возможно, причиной был секс. Но совершенно точно – любовь.
