Глава 10. Франческо Тотти
Выражаясь фигурально, в Германии мы проглотили всех наших соперников. Гану. США. Чехию. Австралию. Украину. Германию. Францию. Мы открывали рот и забрасывали их туда.
Самым счастливым был Анджело Перуцци, наш Кабан: он любил поесть. Как и все мы, он был голоден до побед. А еще он был просто голоден. Постоянно. Он должен был питать свой огромный организм и поглощал все, что видел. Делал ставку на количество, а не на качество. За столом он был нашим капитаном, когда дело доходило до еды, Анджело выглядел действительно впечатляюще. Он всех веселил, но, наблюдая за Перуцци, я видел такое, что вы, люди, не можете даже представить. Я видел, как он выиграл нереальный спор, и именно тогда я понял, что все границы существуют, чтобы их преодолевали. Понял, что этот чемпионат мира будет нашим. Это случилось в один из вечеров, когда мистер Липпи позволил нам провести, как вздумается. Я спровоцировал Перуцци. Я знал, что он ест очень много, но хотел понять, на что он способен. Я начал издалека. «Анджело, поедем поужинаем?».
«Конечно, Франческо. Куда?».
«В пиццерию».
«Мы же не в Неаполе, почему в пиццерию?». На его лице появилось странное выражение.
«Мне в голову пришла идея…». На моем лице появилось хитрое выражение.
«Какая идея, Франческо?». На его лице появилось удивленное выражение.
«Да ладно, уже не важно…». На моем лице появилось безразличное выражение, хотя я знал, что он уже попался на крючок.
«Нет, Франческо, так не пойдет. Нельзя манить конфетой и прятать ее». На его лице появилось раздраженное выражение.
«Ок, я не буду ее прятать, но не мне ее есть». На моем лице появилось выражение отъявленной сволочи.
«Франческо…». На его лице не было никакого выражения.
«Я хотел предложить тебе пари». На моем лице появилось фирменное выражение Тотти.
«Какое?». На его лице появилось выражение, которому сложно подобрать определение. Я попал точно в цель. Миссия выполнена.
«Я считаю, что ты не сможешь съесть пиццу за один присест». На его лице появилось мечтательно выражение. Слово «пицца» мгновенное заняло все его мысли.
В этот момент я меня словно ударили в бок ножом, я был убит. Радость на лице Перуцци все объясняла. Вдобавок Анджело ничего не ответил, он молчал, пока мы ехали с базы в пиццерию. Я начал переживать, что обидел его. Но нет. Он просто готовился к представлению.
Как только мы сели за стол, он заказал пиццу. Посмотрел на меня. По лицу пробежала улыбка. Он согнул Маргариту вчетверо, даже не резал ее, распахнул глотку и насладился своим триумфом. Он казался анакондой. И наконец-то заговорил.
«Франческо, я победил».
«Я вижу, черт возьми».
«Но есть проблема…».
«Тебе плохо?».
«Нет. Я все еще голоден».
Нет, мы не могли не выиграть этот чемпионат с такими людьми в составе. Есть моменты, которые становятся частью истории, которые навсегда остаются в памяти: человек, который придумал колесо, Нил Армстронг, ступивший на Луну, Антонелло Вендитти, поющий гимн Ромы, и Анджело Перуцци, уничтожающий пиццу. Он позабавил меня, он позволил нам вернуться домой с Кубком, ведь был одним из тех игроков, которые обладали весом в раздевалке (достаточно взглянуть на него, чтобы понять). Он умел создать настроение, и это умение очень помогло нам в Германии. Каждая улыбка, каждая шутка была ступенькой по направлению к раю, а за облаками находился берлинский Олимпиаштадион.
Там, на трибунах, праздновал нашу победу Энцо по прозвищу Шериф – его так называли не только за любовь командовать всеми, но и за внешний вид героя вестернов. Мой отец. Весь чемпионат они с друзьями, раскрашенные в цвета флага, ездили на матчи из Рима на автофургоне. Он преодолел тысячи километров, чтобы быть рядом со мной, чтобы гордиться мной, потому что знал – его присутствие помогает мне, как ничто другое. Благодаря нему я стал хорошим человеком, и он не хотел упустить момент, когда я стану чемпионом мира. Но с этим мне помог не только отец – огромную роль сыграл также Липпи.
По мнению многих, я должен был вообще пропустить то мундиаль. 19-го февраля 2006-го года я сломал малую берцовую кость и повредил связки голеностопа левой ноги. Это произошло в матче с Эмполи, после жесточайшего подката Ричарда Ванильи. Пессимисты говорили, что моя карьера завершена. Оптимисты – что в Германию я поеду болельщиком. Но уже 11-го мая я был на поле в финале Кубка Италии.
В римской клинике Вилла Стюарт, вскоре после операции, случился самый важный диалог в моей спортивной карьере. Липпи пришел меня проведать и принес не цветы, а прекрасную новость.
«Франческо, как ты?».
«К сути, мистер».
«Я беру тебя на мундиаль».
Вот так. Резко. Прямо в сердце. Пять слов, которые вылечили мою душу. В сложные моменты я слышал, как они гремят в моей голове, и ускорялся. Я делал вид, что боль не существует. Я игнорировал ее. Я прогонял ее прочь.
Я никогда не перестану благодарить нашего мистера. Без него я упустил бы важнейший момент моей жизни: я никогда не увидел бы, как Перуцци ест ту пиццу.
