Глава десятая. Виттория. Часть первая
Несмотря на то, что мы сохраняли шансы на выживание до последнего момента и на финише сезона едва не сотворили настоящее чудо, я не договариваюсь с президентом о продолжении сотрудничества и покидаю Ареццо с осознанием того, что способен на большее. Я был хорошим футболистом, но не великим: я пробил себе дорогу, действуя за пределами своим возможностей, благодаря характеру, стремлению прогрессировать каждый день, упорству, энтузиазму, желанию сделать себе имя. Я честно признаю, что не мог добиться большего. Но теперь все иначе. Я уверен как никогда, что могу стать отличный тренером.
К сожалению, кажется, больше в этом не уверен никто. Лето быстро проходит, и я снова обнаруживаю себя вне игры.
Однако в конце 2007 года мое дурное настроение резко меняется, ведь случается удивительное: девятого ноября рождается моя дочка Виттория. Это самая большая радость в моей жизни и в жизни Элизабетты, след нашей любви, радикальный поворот в моем существовании. Даже сейчас, когда я думаю о нас, мои глаза наполняются слезами, я не могу описать, насколько я счастлив. Виттория появилась на свет в девять утра. Мы были записаны на восемь. Элизабетта ставит будильник на семь, все вещи собраны, осталось только почистить зубы. Да и разве нам будет до сна? Так мы думали накануне. Но мы засыпаем и так волнуемся, что ошибаемся с будильником – он не звонит. Зато в 8:20 звонит телефон. Бетта берет трубку – это акушер.
"Синьора, но почему вы еще дома?! Мы ждем вас!".
Начинается паника. Мы собираемся со скоростью света, заскакиваем в машину. Чтобы успеть, я дважды проезжаю на красный. Слышу смутно знакомый свист – откуда тут взяться футбольному судье? Но это дорожная полиция.
"Моя жена беременна, мы спешим в больницу. Я прошу вас", - пытаюсь я все объяснить.
"Будь осторожен, не рискуй", - инспектор закрывает глаза на мои нарушения. Снисходительная рука закона.
Мы приезжаем, я пытаюсь припарковаться перед входом, но мест нет.
"Бетта, выходи и иди. Я поставлю машину и догоню тебя".
Она выходит со своим чемоданом на колесах. Когда мне удается все-таки найти место, то Бетта уже в родильном зале. Приезжает ее мама, мы ждем вместе. Через час появляется медсестра в зеленом халате. В руках у нее Виттория. Когда я вспоминаю этот момент, то испытываю те же эмоции, что и тогда. В одно мгновение этот ребенок дает мне понять, что такое абсолютная любовь. Уникальная любовь, совсем не так, что ты испытываешь к главной женщине в своей жизни, к родителям и братьям. Любовь, которая тебя переполняет. Любовь, которая становится только сильнее.
Виттория меняет меня день за днем. Смягчает острые углы моего характера. Учит меня быть более терпеливым, а ведь я таким не был никогда. Благодаря ей я узнаю много нового о себе. Открываю себя с новой стороны, проявляю черты характера, которые были спрятаны где-то глубоко – и только моей дочери удалось вытащить их наружу.
Я стараюсь направить ее, научить, помочь справиться с проблемами, которые готовит для нее жизнь. Мой отец всегда говорил: "Направляй дерево, пока оно растет". Воспитывать можно со всей строгостью, но нужно это делать с самого детства, иначе будет поздно.
Виттория наполняет мою жизнь. Когда я возвращаюсь домой, она ждет меня. Она называет меня "папи", и я таю. Она обнимает меня, крепко-крепко, иногда мне даже становится больно.
"Любовь моя, не так сильно!"
А она отвечает очень ласково: "Извини, папа, просто ты мне очень нравишься".
Перед тем, как уснуть, она всегда просит, чтобы я побыл с ней десять минут – поговорил, поиграл. Забирается в нашу кровать, а потом желает спокойной ночи и уходит к себе. Она спит сама с четырех месяцев. И никогда ничего не чудила.
Если я не вижу ее несколько дней, например, когда отправляюсь на выезд, мне очень плохо. Я скучаю. Дочь меняет тебя, дополняет, делает тебя более зрелым как человека и как мужчину. Учит быть не таким эгоистичным. Элизабетта всегда приводит ее на стадион. В первый раз ей было три месяца. И сейчас она на всех моих матчах – если только не заболела так, что температура подскочила до сорока градусов.
Есть ритуал, который я повторяю всегда, выходя на поле: я оборачиваюсь к трибуне, где сидят моя жена и дочка и шлю им поцелуй. Перед матчем я всегда должен услышать их. Звоню Элизабетте, потом говорю с Витторией.
"Папа, ты в отеле? Ты уже оделся? Ни пуха, ни пера!"
Когда я слышу ее голос, то успокаиваюсь. На мгновение стресс, который я переживаю накануне каждой игры, отступает. Это важнейший миг.
Стоило родиться Виттории, как моя жизнь неожиданно пришла в движение. С того самого момента, как я в первый раз взял ее на руки. Она была в этом мире всего несколько часов, когда мне позвонили из Виченцы, команды, у которой были проблемы. Не получилось. На меня выходили представители Равенны, но за звонком ничего не последовало. А однажды позвонил Массимо Растелли, который заканчивал свою долгую карьеру в Саленто.
"Антонио, как ты? Слушай, наш директор попросил у меня совета. Нужно менять тренера, а я был очень впечатлен тем, как играл твой Ареццо в прошлом году. Я поговорил с футболистам, они все очень хорошо о тебе отзывались… В общем, был бы очень рад, если бы ты приехал сюда".
Я немного растерян. Сорренто играет в Серии С1, понижение в классе меня расстраивает. Но Растелли настаивает: "Давай, приезжай! На следующей неделе мы играем против Юве Стабии. Посмотришь тренировки, матч… Поймешь, что к чему". Ему удается меня убедить.
"Хорошо, Массимо, я приеду с моим братом Даниэле. Мы останемся на пару дней".
Представители клуба приезжают встретить нас в аэропорту Неаполя, нас селят в шикарном отеле. Мне показывают тренировочное поле – синтетика, отличные условия для тренировки первой команды и молодежи. Затем мы идем на дерби с Юве Стабией. Когда я возвращаюсь в гостиницу после матча, начинаются серьезные разговоры – мне предлагают контракт. Они пытаются убедить меня всеми способами, я колеблюсь: команда показалась мне сильной, я хочу тренировать. Но затем, остыв, я принимаю решение отказаться.
Перед тем, как встретиться с руководством, я обсуждаю все с братом: "Даниэле, это не для меня. Тут у людей есть страсть, тифози фантастические, но я не в своей тарелке".
Он смотрит на меня и соглашается.
Пока я собираю свою небольшую сумку, думаю: жаль, это отличное место.
В декабре я еду в Бергамо, посмотреть на тренировки Аталанты Дель Нери. В тот же вечер иду на стадион на матч Альбинолеффе и Тревизо. На трибуне встречаю Джорджо Перинетти, с которым работал в Сиене. Он теперь директор Бари. Я приветствую его и даю совет: "Слышал, что у вас дела не очень. Если будете меня тренера, то вспомните про меня".
"Антонио, но ты из Лечче. Как я могу позвать тебя в Бари? Забудь, я на это никогда не пойду. При всем к тебе уважении".
Все знают, что между уроженцами Лечче и Бари существуют вражда и соперничество, но меня бесит такое отношение. Я не понимаю этого местного патриотизма. Мы профессионалы, какая разница, кто где родился? Но нравится мне это или нет – приходится смириться.
22 декабря я еду на автомобиле в Лечче с Элизабеттой и Витторией. Посреди пути звоню другу, прошу купить билеты на матч Бари с Лечче. Вскоре он перезванивает, говорит, что все готово, нужно только забрать их у стадиона. Но мы попадаем в жуткую пробку. Элизабетта говорит: "Иди на матч, даже если мы приедем в Бари в последний момент. Мы подождем тебя в машине". Золотая женщина, идеальная для человека с моим характером. Но пробки ставят крест на всех моих планах, и я слушаю репортаж о матче по радио. Бари – Лечче 0:4.
На следующий день мне звонит Перинетти: "Антонио… Мы рассматриваем разные варианты, не знаю, как все сложится. Но я думаю о тебе. Ты будешь готов?"
"Конечно, Джорджо".
Через несколько часов телефон снова звонит.
"Слушай, Антонио. Президент решил продолжать работать с Матерацци. Но я считаю, что тренера нужно менять и советую тебя. Меня не волнует вся эта предвзятость".
Проходят рождественские праздники, и что? Матерацци возвращается с отдыха и уходит в отставку. Перинетти сразу же мне звонит: "Ты еще в Лечче, у отца?"
"Да, почему спрашиваешь?"
"Увидимся в 13:00 в Полиньяно-а-Маре…". Он назначает мне встречу в гостинице друга Винченцо Матаррезе.
"Что происходит? Разве вы не оставили Матерацци?"
"Оставили, но он ушел в отставку. Так что, мы подумали о тебе".
Я не верю своим ушам. Я сразу говорю обо всем отцу и Элизабетте: "Мы можем остаться в Пулье. Возможно, я буду тренировать Бари!" На дворе 28 декабря.
Я выезжаю из Лечче с большим запасом, чтобы не опоздать. Не хочу оставлять место для случайностей.
Продолжение следует.
