Глава 6. Погоня за первым скудетто. Часть 2
Поначалу, как и всегда, мне было сложно в Милане. Мое первое столкновение с командой было взрывоопасным. Мне не доверяли, ведь я говорил непривычные вещи о футболе, менталитете и тренировках. В Италии, не забывайте, сожгли Джордано Бруно. Меня считали еретиком. Футбольное сообщество и часть журналистов видели во мне разрушителя, соперника, ведь я ставил под сомнение их лидерство и их статус хранителей старых знаний. А вот молодежь и те, кто был менее консервативными, смотрели на меня с интересом. Вот так я и приехал в Милан. Да кто он такой? Он ведь никогда не играл в футбол! Он хочет делать что-то другое, то, к чему мы не привыкли. Для чего все менять?
Однажды на пресс-конференции первый заданный мне вопрос был таким: "Как можно тренировать классных игроков, если вы сами никогда таким не были?"
"Я и не знал, что наезднику необходимо для начала побыть лошадью!". Мой ответ вызвал хохот в зале. Я привык к такому отношению.
Общественность разделилась на две группы: за меня и против меня. На трибунах дело доходило до драк между журналистами. Но я никогда не планировал совершать революцию. Лишь хотел, чтобы моя команда играла в футбол, который нравится мне. В Италии на сильных футболистов тратили огромные деньги, но позволяли соперникам владеть преимуществом - мне это казалось бредом. А я делал ставку на волевых молодых итальянцев, с хорошей техникой и правильным мышлением. Они были открыты и готовы играть в мой футбол. Я выиграл Серию С1 с командой, средний возраст которой был 20 с половиной лет.
Как-то Галлиани сказал мне: "Слушай, Арриго, ты можешь тратить, сколько хочешь! Нет проблем!".
"Нет. Нужно покупать игроков, которые полезны команде и вписываются в ее игру. И чем меньше они стоят, тем лучше. Так вы будете спокойнее. Часто после больших трат сразу требуют результат".
В Италии привыкли добывать победы благодаря индивидуальным действиям, гениальной игре одного футболиста, полагаясь на контратаки. К сожалению, с тех пор ничего не изменилось. Наша страна не открыта к новым идеям, мы живем прошлым. Любое новшество наносит нам травму. А меня тянуло к всему новому. Мой соратник, наблюдатель Натале Бьянкеди, ездил по миру и смотрел, как работают другие тренеры: Круифф, Лобановский, Рехагель.
К настороженному приему публики я привык. В Милане враждебность достигла пика. В Парме меня встретили с большим энтузиазмом, ведь в Серии С1 меня знали по работе с Римини.
Популярная газета посвятила мне статью из разряда "О нем говорят". В ней меня разве что не обвинили в педофилии. Я позвонил Галлиани, хотел, чтобы с этим разобрались, но он не придал случившемуся значения. Просто сказал: "Не читай газеты".
Это был первый сигнал того, что клуб на моей стороне. Меня защищают, мне помогают. Мы всегда спорили с Галлиани и Берлускони, и это шло на пользу проекту. Но в случае необходимости они всегда были на моей стороне - это меня успокаивало. Они позволили мне работать в великолепных условиях, проявили дружбу и уважение, но никогда не лишали меня авторитета.
Мне был 41 год. Самый молодой тренер в Серии А. Нильс Лидхольм, человек ироничный, который любил пошутить и над собой, знал, что я возглавлю Милан. Но клуб все отрицал, ведь чемпионат еще не закончился. После одного из матчей Лидхольм пришел в конференц-зал как раз во время интервью Галлиани. Адриано забрасывали вопросами по поводу нового тренера, все хотели, чтобы он подтвердил слухи относительно меня. Увидев Лидхольма, Галлиани обратился к нему: "Нильс, иди сюда. Помоги мне, протяни руку помощи". Лидхольм, не говоря ни слова, с улыбкой протянул ему правую руку.
Милан, который передал мне Лидхольм, был хорошей командой, но не все футболисты подходили под мой проект. Например, Агостино Ди Бартоломеи - классный игрок, однако он оказался мне не нужен, ведь не вписывался в идею игры. А еще Дарио Бонетти, футболист сборной, который слишком любил ночную жизнь.
"Кого возьмем на его место?" - спрашивал Берлускони.
"Резервист Филиппо Галли кажется мне отличным профессионалом…".
Лидхольм после сложного периода проделал хорошую работу и оставил мне плодородную почву. Но менять все же пришлось многое. Прежде всего, команда должна была понять - теперь важен не каждый игрок по отдельности, а коллективные действия.
Нильс мне очень помог. Но, к сожалению, тренеры одиноки, особенно когда проигрывают. Они остаются одни - против футболистов, против журналистов, против болельщиков. Можно написать целую книгу о тренерском одиночестве, чьи решения диктуют обстоятельства, тактика и необходимость. Самые непопулярный выбор часто является лучшим, ведь его требует игра.
Перед моим назначением, в конце сезона, тренером назначили Фабио Капелло. Когда мы приехали в Милан на матч чемпионата, после победы в Кубке, он уже руководил командой. Жаль было Лидхольма, но каждый тренер знает, что все может измениться за один день. Великолепный алленаторе Освальдо Баньоли часто говорил мне: "Сегодня ты тренируешь примаверу Чезены, а я - первую команду. Но уже завтра все может быть наоборот". Честные слова человека, который прекрасно понимает, насколько непрочно его положение. Таких людей, как Баньоли, в футболе встретишь нечасто. Каждую пятницу у нас было собрание первой команды и молодежки, а потом мы вместе ужинали. Я многим обязан этому человеку.
Клуб, в который я пришел, был заряжен энтузиазмом. Руководство хотело добиться успеха после сложных сезонов. То, что именно меня выбрали на роль тренера, было во многом революционным решением. Милан был клубом, которым руководили перфекционисты с большими знаниями о футболе и жизни. Сильвио Берлускони всегда повторял: "Я хочу сделать Милан сильнейшей командой в мире!". Это стремление было заметно во всех его действиях и решениях.
В Парме я достиг максимальной интенсивности тренировок. В Милане, вместе с Винченцо Пинколини, мы решили действовать поэтапно, но игрокам, которые привыкли к методам Лидхольма, все равно было очень сложно.
Я сразу хотел дать им понять, чего хочу. Показать, что нужно выйти за привычные рамки. Например, чтобы защищаться, нужно не пятиться к своим воротам, а атаковать соперника. Все были в недоумении. Я должен был научить их играть по-другому, привить новый менталитет, заставить отказаться от стереотипов итальянского футбола. Необходимо было убедить их найти внутри себя стремление побеждать и играть лучше всех.
Спустя два месяца интенсивной работы у меня состоялся разговор с Берлускони. "Мне кажется, тут мечтаем об успехе только я и ты. Нужно, чтобы мечтали все, иначе будут проблемы", - сказал президент.
Как-то он зашел в столовую после тренировки, мы как раз сидели с командой за столом. Никто не поднялся. Футболисты продолжали есть. Я очень разозлился, это была банальная невоспитанность с их стороны. Неуважение к тому, кто верит в них.
"Ребята, без правил этикета бы ничего не добьемся!". Уважение - основа цивилизованности. "Я, прежде всего, хочу видеть надежных людей, а уже потом футболистов, которые знаю, что такое быть людьми на поле и за его пределами".
Мне хотелось, чтобы в клубе были уверены в том, что делают. Мы как раз просматривали пару футболистов. Я был в Аркоре, дома у Берлускони, когда ему позвонил Чезаре Ромити, важный менеджер Fiat, очень близкий к Ювентусу. "Адвокат попросил меня передать - оставьте в покое этого игрока, он интересен нам!".
Берлускони был новичком в мире футбола, а Аньелли и Ювентус - легендами. Я решил слегка подразнить президента, задеть его за живое: "Доктор, если мы хотим стать самой сильной командой в мире, то нельзя отдавать футболистов, которые нам нужны, другим. Мы сами себе усложним жизнь! Нельзя поддаваться давлению".
Лицо Берлускони потемнело. Он понял меня. Я никогда не видел его таким злым. Он тут же перезвонил Ромити: "Не смей больше звонить мне по таким поводам!".
Так он дал понять другим клубам Серии А, что не является аутсайдером, который хочет заявить о себе. Когда тренер видит такие действия от президента, он чувствует себя защищенным, понимает, что его цели и цели руководства полностью совпадают.
Перед стартом чемпионата у нас случилась перепалка с Джампьеро Бониперти. Он был очень суеверным, а в футболе никогда не желают удачи. Считают, что это может принести беду.
"Удачи вам!", - я долго не думал. "Удачи!".
В Ювентусе на нас смотрели, как на второстепенный клуб. Они были "Старой Синьорой" и, сами того не понимая, очень помогли Милану.
Продолжение следует.
