Глава 1. Фузиньяно. Часть 2
Когда-то Фузиньяно был сельскохозяйственной деревней, где жизнь кипела исключительно ночью. Зимой крестьянам нечего было делать, они болтали до самого рассвета; летом гуляли по ночам, спасаясь от жары, около пяти утра возвращались домой, принимали душ и шли работать в поле. И снова выходили в ночь – наполненную пением сверчком, запахом пыли и свежескошенного сена. Так продолжалось до конца войны и экономического бума, пока побережье не стало раем для туристов и отдыхающих, территорией свободной любви и беззаботного лета, которое проводишь с друзьями и случайными девушками.
Римини, Риччони и особенно Милано Мариттима – курорты были для нас тем еще развлечением. Мы открывали мир, знакомясь с немками или шведками, изучали новые языки, новые культуры. Меньше часа в дороге, и ты оказывался не в маленькой деревушке, а в абсолютно другом мире, где были только море, бикини, неоновый свет и безудержное веселье. В три или четыре часа утра мы с приятелями встречались в Фузиньяно и рассказывали, как провели вечер.
Одна ночь мне запомнилась больше других. Был то ли 1991-й, то ли 1992-й год. Я возвращался в Фузиньяно со своим другом Итало Грациани, которого все называли «проф», так как он получил награду. В полночь, посреди площади, мы встретили друга Итало, который недавно прилетел из СШ. Он жил в Америке уже много лет, его жена была оттуда родом. Мы поцеловались, обнялись, и «американец» начал спрашивать о своих друзьях молодости: как они, чем занимаются.
«Если подождешь, скоро увидишь их», – ответили мы.
И действительно – вскоре народ начал маленькими группами возвращаться с побережья, началась большая вечеринка. Не хватало только одного из наших знакомых, и «американец» спросил именно о нем.
«Он влюбился в педика!», – заявил кто-то.
«Мой друг влюбился в педика?», – парень не мог понять, о чем речь.
«Ты где живешь? В Патагонии или в Сан-Франциско? Разве не знаешь, что в новом столетии это будет обычным делом?».
«Американец» чувствовал себя очень неловко. Он не понимал, что произошло за эти годы. И тут один из компании начал рассказывать.
«Как-то я был в Римини, в клубе Paradiso. Ужасный вечер. Никого не было, только парочка малолеток. И тут неожиданно вошла невероятно красивая девушка. Просто божественная – своим присутствием она озарила тьму и пустые столики. Я пригласил ее присоединиться ко мне. Мы смеялись, шутили, пили шампанское. В конце вечера они села ко мне в машину, начала целовать меня в шею, в руки. В конце концов, дошла до ширинки и поцеловала меня сами понимаете куда. Я разгорячился, полез рукой ей под юбку и тут же остановился. Меня там ждал сюрприз!».
«И что ты сделал?».
«Она была так хороша, что я сказал: «Слушай, когда закончишь, может, я отплачу тебе тем же?!».
Все заржали, но на этом история не закончилась. Несколько женщин шли мимо площади, возвращались с собрания торговцев. Одна из них – симпатичная, с пышными формами – из тех, кто никогда не отказывает мужчинам, услышала наш разговор. Она подошла и с хитрой улыбкой сказала на диалекте: «Par nu don, a truvar n'uzel, l'e semper piu difizil!». То есть: нам, женщинам, все сложнее найти такой «сюрприз».
Мне кажется, эта история понравилась бы Федерико Феллини. Я очень хотел бы ему ее рассказать, но, к моему большому сожалению, мы никогда не встречались.
***
В Фузиньяно, как и в любой деревне, было множество интересных персонажей. Один особо выделялся – профессор Идо Силваньи, которого прекрасно знали далеко за пределами Фузиньяно. Он был известным астрологом, мастером спиритических сеансов и оккультных наук.
Сильваньи начал свою карьеру на побережье – в середине 50-х он показывал отдыхающим фокусы. Например, он закапывал себя в песок и впадал в спячку. Через три-четыре часа, перед самым прибоем, его «оживляли». Его ассистент был заядлым картежником и однажды, в пылу игры, совсем забыл о профессоре. Неожиданно вскочил, выбежал из игорного дома и с криком побежал к морю – прибой уже начался.
Профессор Сильваньи мог предсказать судьбу, зная дату твоего рождения. Историй об этом добром мужике, который говорил, что читает по звездам, очень много. Однажды, когда я тренировал Белларию, он сказал, что мы избежим вылета. Я не верю в такие штуки, но профессор всегда оказывался прав. С тех пор он начал регулярно составлять мне астрологические профили футболистов. Получалось невероятно точно. Он предсказал, что у Ван Бастена будет очень много травм: к сожалению, тот закончил карьеру в 28 лет. А однажды признался Джанни Муре (известный журналист – прим. Ю.Ш.), что «Астрологический профиль Сакки очень похож на профиль Гитлера – те же Овен и Марс. Но для него все не закончится так же плохо. Как Гитлер, Сакки «сам себя сделал» и обладает большой силой убеждения. Но он не останется в футболе надолго, а уйдет в коммерцию!». Я до сих смеюсь над тем сравнением с Гитлером.
Человек, который больше всего повлиял на меня (после родителей, конечно) – Альфредо Беллетти, библиотекарь Фузиньяно. Тоже очень колоритный персонаж. Бывший партизан, без образования, но с великолепной памятью и знаниями. На протяжении 25 лет он организовывал конференции, посвященные Арканджело Корелли, выдающемуся скрипачу и композитору. В Фузиньяно, родной город Корелли, приезжали такие известные дирижеры как Клаудио Аббадо, Риккардо Мути и Серджу Чилибидаке. С неизменной иронией он говорил, что хотя в Фузиньяно и родились Корелли, певица Лара Сент Пол и журналистка Леа Меландри, о деревне узнали только благодаря мне. Как об Уругвае после проведения первого чемпионата мира. Когда в 2004 году Беллетти умер, популярная газета Il Resto del Carlino посвятила ему большую статью.
Мы часто виделись в баре, он любил выпить. Альфредо обожал футбол, он был эксцентричным, но невероятно харизматичным, его, ходячую энциклопедию, обожали все. Для нас, молодежи, общение с ним было чем-то вроде обучения. Он говорил мне, что читать, советовал авторов и книги. Благодаря нему я узнал о Чезаре Павезе, о лучших итальянских и иностранных писателях. Общаясь с ним, я учился находить жизненные ориентиры.
Беллетти занимал должность директора молодежного сектора клуба Барака Луго, где я начинал играть в футбол. Он был женат на учительнице младшей школы – элегантной, абсолютно непохожей на него и постоянно упрекавшей Альфредо, что он все делает бесплатно. Но он был таким, им руководила страсть.
Беллетти ездил с нами на выезды. Нам было по 14-15 лет. 11 человек (а иногда и больше) каким-то образом помещались в его Fiat 1400. Однажды, в день матча, ему нужно было отвезти жену на вокзал. Она сидела впереди и, конечно, не хотела видеть рядом никого из нас. Мы втиснулись на заднее сидение, как сардины в банке. Альфредо долго спорил с женой, пытался убедить ее, что кто-то может сесть рядом с ней, но так ничего и не добился. Он молчал всю дорогу, однако уже на вокзале не выдержал: «Даже зулусы знают, что такое гостеприимство! Сбрасываем балласт!». С этими словами он высадил жену.
Мы, как сумасшедшие, смеялись над их постоянными ссорами.
Помню еще одну историю с их участием. Как-то Альфредо гулял всю ночь, а затем пришел на площадь, где, как обычно, собралась вся компания. «Ну что? Рассказывай!». В нереальной тишине ночной деревни красочное описание эротических приключений Беллетти было слышно за двести-триста метров. А происходило все недалеко от его дома. В пять утра он обнаружил, что дверь заперта.
«Открой!», – закричал, угрожая кулаками жене.
«Сейчас я открою, но в следующий раз…!»
«В следующий раз я выбью дверь!», – прокричал Альфредо так громко, что его услышали все, кто был на улице.
На следующий день дружки подшучивали над ним, спрашивали, что же случилось. Беллетти был абсолютно серьезен: «Вы все слышали!».
Продолжение следует.
