Глава 18. Филиппо Индзаги
«Пиппо, отдай пас Симоне…».
Даже сейчас, спустя десять лет после финала в Берлине, эта фраза не дает мне покоя. Время от времени, когда я этого совсем не жду, кто-то старается пересечься со мной взглядом и выдает ее: «Пиппо, почему ты не сделал пас?». Это происходит посреди улицы, это говорят незнакомые мне люди. Похоже, так будет всегда.
Весь мир помнит матч Италия – Чехия, третий в групповом турнире, и мой гол, после которого счет стал 2:0. Я вышел один на один с Чехом, обыграл его, забил в пустые ворота и бросился к угловому флажку – вне себя от радости, празднуя гол. Я ничего не понимал, я был счастлив – и точка.
К сожалению, весь мир также помнит, что Бароне бежал со мной от центральной линии: чем ближе я приближался к вратарю, тем больше пространства было у него – Симоне был один перед пустыми воротами. Чех решил рискнуть и сосредоточился исключительно на мне. Краем глаза я видел Симоне справа от меня, я даже сделал вид, что делаю пас, но только, чтобы перехитрить Чеха – он дернулся в одну сторону, я ушел в другую. И Симоне, кажется, вовсе не обиделся – он был первым, кто поздравил меня с голом.
«Пиппо, отдай пас Симоне…».
Никто не сказал этого, когда мы вернулись в раздевалку – мы были слишком уставшими, чтобы говорить. Уставшими и довольными. Но со следующего дня спокойная жизнь для меня закончилась. Первыми словами после приветствия были «Надо было сделать пас, да?», сопровождаемые смехом. Во время тренировок все становилось еще хуже, но должен признать, что было очень смешно. Мы играли в квадрат, я получал мяч, и тут же звучал хор голосов: «Пиппо, отдай пас Симоне…». Начинался тренировочный матч, а они продолжали: «Пиппо, отдай пас Симоне…». Вариантов было множество. За столом, с солью: «Пиппо, отдай пас Симоне…». Кто-то подхватил простуду: «Спокойно, пройдет. Как пас Симоне…». В сложные моменты, когда давление зашкаливало, Каннаваро снимал напряжение, предлагая смотреть в завтрашний день: «Давайте подождем, все пройдет. Как пас Симоне…». Даже в моменты, когда кому-то нужно было поговорить с мистером, и он не мог его найти: «Извините, вы видели Липпи?».
«Он проходил тут давно».
«Проходил, как пас Симоне?».
В общем, минимального повода было достаточно, чтобы звучало имя Бароне. Мы были настоящей командой. Это было заметно по тому, как все смеялись, как придумывали шутки, день за днем, все новые и новые. Самое интересное, что Бароне относился к этому спокойнее всего, еще и потому, что мы с ним крепко дружили. Но однажды и он задал мне тот самый вопрос: «Пиппо, а почему ты не сделал мне пас?».
«Симо, это ради тебя. Ты бы точно ударил выше, над перекладиной».
«А, вот оно что».
«Представь, как было бы неудобно, если бы ты промахнулся. Я не мог позволить этому произойти. Просто не мог».
«Тогда спасибо».
И снова все заливаются смехом. Так создается команда, проводя много времени вместе и чувствуя себя отлично. Наши шутки имели силу снежинок, которые падают по одной, но со временем превращаются в снежный ком, а затем в лавину, которую невозможно остановить. Мы добились успеха, как единое целое, и все, что происходило, делало нас еще сплоченнее. Это подтверждает то, что сейчас мы все – в чате Фабио. Нам по-прежнему приятно поделиться воспоминаниями, пусть все это и случилось десять лет назад (хотел написать, что десять лет прошли, но в таком случае должен был добавить «как пас Симоне»).
Чтобы не слышать постоянно слово «Симоне», в свободные дни, пока большинство парней ехали в Дюссельдорф – погулять по городу, походить по магазинам – я оставался на базе. На территории был пруд. Я брал удочку у владельцев отеля, садился на берегу и начинал думать. Часто со мной шел Матерацци, и тогда это была дуэль – до последней рыбешки. Или до последнего карпа – если мы об этом договаривались. Также с нами время проводил «Щетка», наш талисман – старичок, который всегда сопровождал нас в поездках, а недавно скончался. Мне его очень не хватает, я его действительно любил. Иногда вдалеке мы замечали неясные очертания – прямо посреди пруда. В первый раз мы почти испугались, подумали, что кто-то тонет, но фигура постепенно приближалась, и стало еще страшнее: это Перуцци просто вышел на прогулку, в кроссовках и форме сборной. Мы переживали за его психику – возможно, он сошел с ума и представляет себя Иисусом. Но объяснение было намного проще: «Спокойно, ребята, мне просто жарко».
На этих сборах могло произойти что угодно. В нашей компании могли оказаться Белоснежка и семь гномов, или Элвис Пресли, или Джон Кеннеди, или Мэрилин – я бы не удивился. Вокруг царила магия, это была сказка для взрослых. Внутри которой, забив гол в ворота Чехии, оказался и я.
