Глава 17. Симоне Бароне
Буффон уже рассказывал о нашей битве в пинг-понг, которая очень плохо закончилась (для него), но я хочу, чтобы вы знали подробности. Эта история должна быть поведана в деталях. Этого требует мое эго, ведь я тогда победил. Триумфально вскинул руки вверх, а он начал бить стекло ногами.
С того момента, как мы поселились в Landhaus Milser Hotel в Дуйсбурге, вечера стали нашим любимым временем суток. Никакой усталости – после ужина мы собирались у стола для пинг-понга с ракетками в руках, и начинались сражения. После обеда играть не получалось – слишком мало времени между тренировками, а вот вечерь и ночь мы в нашей власти. Получались настоящие турниры, иногда в них участвовали и другие ребята, но, как правило, только мы вдвоем. Джиджи против Симоне, Симоне против Джиджи, от перемены мест слагаемых сумма не менялась. Мы начинали с трех побед (кто первым выигрывал три раза получал от проигравшего пиццу в выходной), затем играли до пяти побед, заканчивали тем, что бились до десяти. Это были марафонские состязания. Беспощадные. И наши любимые, потому что соперник, играя так долго, мог рано или поздно выйти из себя. Царило равенство сил, шли изнуряющие часы, шарик так и не касался пола. Мы знали, как свести на нет силу притяжения, становились невольными участниками космической миссии. Крепко стояи на ногах – по крайней мере, до того, как Джиджи не начинал показывать признаки потери равновесия, поначалу практически незаметные, затем более видимые, а в конце очевидные. Правы те, кто говорит, что вратари – безумцы. Тем вечером – ТЕМ вечером – ничья была бы более чем справедливым исходом…
1:0. Джиджи поднимает кулак.
1:1. Я отвечаю ему своим празднованием.
1:2. «Ты можешь быть великим вратарем, но до чемпиона по пинг-понгу тебе далеко. Займись другим спортом».
2:2. «Что ты говоришь, Симо?».
3:2. «Ты прав, я не вратарь, я – нападающий. Только дай мне ракетку, и я тебя очень огорчу».
Детский сад.
4:2. «Бароне, тебе не пора спать? В такое время детям уже поют колыбельные».
4:3. «Как в легендарном матче Италия – Германия. Будь готов, сейчас я тебя сделаю».
4:4. «Ну что я говорил…».
4:5. «Я тебя предупреждал…».
4:6. «Джиджо, самое время завершить карьеру. Говорю тебе как друг».
«Иди на х**».
«Пора на пенсию, бездарь».
«Я сказал тебе – иди на х**. Играй, Симоне. Играй».
5:6. «Бароне, я сказал тебе играть, а это что? Курам на смех».
6:6. «Теперь смеются не только курицы, но и я. С тобой все ясно…».
6:7. «Это с тобой сейчас все станет ясно, Джиджо».
7:7. Сил у нас оставалось мало, но мы продолжали – по инерции.
8:7, 8:8, 8:9, 9:9. Примерно в этот момент открылись врата ада. И один из нас должен был провалиться в них, сгореть в адском пламени. Не существовало больше никакой дружбы, сборной, Германии, Италии. Только пинг-понг. Мы даже не видели, что Липпи уже полчаса стоит рядом, покуривая свои знаменитые сигары, и наслаждается зрелищем, которое меняет свой жанр в зависимости от результата: то комедия, то трагедия.
«Симоне, кто победит, становится чемпионом мира».
«Конечно, Джиджо, конечно».
Липпи вздрогнул, наверное, представил, как стучит по дереву.
«Спокойно, мистер. Чемпионом мира по пинг-понгу».
Он вздохнул с облегчением.
Финальный игра, напряжение невероятное. Даже здесь не обошлось без ничьей и дополнительного времени. Из последних сил я дошел до момента, когда от успеха меня отделяло совсем немного. Шарик тут, шарик там, шарик тут, шарик там. Липпи (скоро вы поймете, почему Буффон не упоминал о нем в своем рассказе) крутит головой, наши лица не выражают никаких эмоций. До тех пор, пока я не чувствую – момент настал. Практически с закрытыми глазами, я вкладываю в удар всю силу и направляю шарик в край половины стола Буффона. Он трескается, меняет направление и падает на пол. Гейм, сет, матч. И победитель… Симоне Бароне. Конечно, мне повезло. Джиджи элегантно положил ракетку на стол, повернулся, сделал шаг к стеклянной перегородке и нанес удар. Невероятно. Перегородка разлетелась на осколки в одно мгновение.
Я посмотрел на Джиджи.
Он посмотрел на мистера.
Мистер посмотрел на меня.
Затем мистер посмотрел на Джиджи. В его взгляде была ненависть.
У меня начался приступ паники. Я схватил ракетку и бросился наутек. Бежал так быстро, как только мог. Я не хотел знать ничего о том, что произойдет. Я просто закрылся в своей комнате, на ключ. Но крик Липпи был слышен в радиусе нескольких километров: «Дебил! Дебил! Ты знаешь, чем рисковал? Ты мог порезать сухожилие или сломать ногу. Ты мог пустить коту под хвост чемпионат мира, наш и твой. Дебил!».
«Да, я понимаю, мистер».
«Де…».
«Я понял».
«А теперь пошел вон».
«Лечу».
Буффон пришел ко мне, постучал, я открыл. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
«И что теперь, Симо?».
«А теперь в душ, мы такие потные, что противно».
«Увидимся внизу через полчаса?».
«Ок, через полчаса…».
Через тридцать минут мы снова играли. Осколки перегородки уже убрали. Опасность миновала.
И все-таки: я победил 10:9.
